Бреду дальше по тугайчику. Земля голая, и будто нет на ней ничего примечательного. Проснулись муравьи-жнецы, с десяток рабочих выносят наружу землю, подновляют свои помещения. У самой реки во влажной почве под камнем прогревается многочисленное племя маленьких муравьев-тетрамориумов. Они влаголюбивы и от воды далеко не отходят.
Посмотрим, что есть под камнями, их немало в тугайчике. Под первым же камнем я вижу большую самку желтого черноголового кампонотуса. Она красавица. Гладкая, блестящая, голова желтая, в густо-черной шапочке, на светлой груди тоже бархатная накидка, а большое черное брюшко расчерчено ярко-желтыми поперечными полосами. Она уже завершила свой брачный полет, высоко в небе встретилась с единственным в жизни нареченным, опустилась на землю, обломала роскошные крылья и вот уже нашла себе крышу и под ней успела вырыть норку. Она счастливица, ее миновала опасность, в воздухе не поймала птица, а на земле — ящерица, да и другие муравьи, как раз занятые охотой на таких, ищущих укрытия самок. Теперь, если в ее крепость не проберется никакой неприятель, она из каморки проведет вглубь норку, сделает вторую пещерку, отложит яички, вырастит первых крошечных дочерей-помощниц, а потом пойдут дела, начнется строительство подземного дома, добыча пропитания и воспитание потомства. Ей же, родительнице семьи, достанется одна забота: класть яички, множить потомство.
Самочка, потревоженная мною, в беспокойстве мечется, не знает, куда спрятаться. Осторожно положил камень на место. Пусть живет, занимается своим трудным делом.
Потом же будто произошло какое-то наваждение. Под каждым камнем я вижу таких же самок, часто даже по две-три, иногда в одной и той же каморке. Немало их ползает и по земле — заняты поисками жилища. Такого изобилия отлетавшихся самок, как у черноголового кампонотуса, мне никогда не приходилось видеть ни у одного другого вида муравьев. Откуда они взялись, почему избрали для своего поселения этот крошечный тугайчик?
После долгих поисков я наконец нахожу под большим камнем и старый муравейник этого вида. Но только один-единственный. В нем сейчас находится скопище крылатых самок и черных самцов. Их еще не успели выпустить в полет: здесь у реки прохладней и сроки развития запаздывают.
Еще брожу по тугайчику, но не нахожу более гнезд черноголового кампонотуса. Все отлетавшиеся самки прилетели сюда, в этот маленький мирок среди громадной пустыни, откуда-то издалека.
День же сегодня не на шутку знойный, щедрое и горячее солнце катится по небу словно огненный шар.
Возвращаясь обратно к биваку по каньону среди нагромождения скал, я с удовольствием забираюсь в тенистые уголки, чтобы отдохнуть от неожиданного зноя. И тогда вижу, как сверху из голой пустыни в тугайчики летят вниз большие красавицы — самки черноголового кампонотуса.
Обратный путь скучен и труден. Особенно тяжел крутой подъем из каньона наверх, и я стараюсь отвлечься и раздумываю о виденном.
Муравей, задавший мне загадку, чаще всего живет в каменистой пустыне. После двух засушливых лет 1974 и 1975 годов в сухой и бесплодной каменистой пустыне ему живется несладко, многие семьи вымирают от бескормицы. Да и весна этого года тоже стоит сухая. Из-за этого и летят продолжательницы муравьиного рода, руководимые древним и мудрым инстинктом, в места пониже, поближе к воде, — места, которые могут спасти от невзгод, постигших их племя. Неважно, что там будет очень тесно. Кто-нибудь да выживет!
Сложна и многообразна жизнь муравьиного народа!
До вечера еще далеко, но солнце уже близко к горизонту, и косые его лучи выделяют рельеф мелких ложбинок.
По проселочной дороге, сидя за рулем, не особенно поглазеешь по сторонам: отвлечешься на секунду — и попадешь в ухаб. Тогда вещи в кузове смешаются в кучу, спутники начнут недовольно кряхтеть и охать.
Мы миновали горное Кокпекское ущелье, выехали на простор обширной Сюгатинской равнины и, свернув с асфальта, потащились по проселочной дороге к горам Турайгыр. Лето 1974 года выдалось сухое, пустыня стояла голая, весной травы не успели подняться, высохли, едва тронувшись в рост. Вокруг пыльно, серо, безотрадно.
И все же я заметил на унылой и однообразной поверхности земли небольшие ярко-белые пятнышки едва ли не через каждые полсотни метров друг от друга. Но видны они, только если смотреть против солнца. Глянешь в обратную сторону на восток — и на земле ни одного пятна не видно. Что бы это могло быть такое?