Райдел хорошо представлял, что могло произойти за эти несколько часов. Возможно, тело агента обнаружили сразу, как только они покинули «Кингз-палас», то есть в начале восьмого. В таком случае полиция уже успела осмотреть поезда и автобусы, следовавшие из Афин, — скорее всего, не более двух-трех — и занялась проверкой гостиниц. Вряд ли у нее уйдет много времени, чтобы обнаружить Макфарландов. Может, как раз в эту минуту полиция допрашивает в «Дарданеллах» Честера и уже добилась от него признания в том, что это он убил грека. Все произошедшее могло сломить его. Нетрудно представить, что в таком случае ждет Райдела в отеле. Честер, конечно, обрадуется, увидев его. Скажет: «Вот тот самый молодой человек, который находился с нами весь день», — словно это могло изменить показания, данные им несколько минут назад. У Райдела засосало под ложечкой. А что, если Макфарланд заявит, будто это Кинер тащил тело агента по коридору, когда он, Честер, наткнулся на него, и будто Райдел, угрожая Честеру расправой, заставил его молчать об убийстве? Но тогда каков же мотив? Нет, не было ни малейшей возможности пришить ему это убийство. Так стоит ли тревожиться из-за фантазий? Райдел бросил окурок. Карманные гамильтоновские часы показывали без одной минуты десять. Это было точнее, чем то, что показывали его наручные часы.
В вестибюле «Дарданелл» Райдел огляделся по сторонам, нет ли кого похожего на полицейского агента. Но кроме молодого портье за конторкой в вестибюле была только пятидесятилетняя женщина в черном, отороченном мехом пальто и шляпе, на вид — немка.
— Я к мистеру Макфарланду. У меня с ним назначена встреча, — обратился Райдел к служащему отеля, следя за выражением его лица. Но оно оставалось спокойным.
Портье нажал кнопку коммутатора и проговорил с сильным греческим акцентом:
— К вам какой-то джентльмен, сэр.
Глухой отрывистый голос Честера что-то ответил.
— Пожалуйста. Тридцать первый номер, — разрешил портье.
В вестибюле был лифт, но Райдел поднялся по лестнице, выложенной черным и белым кафелем. Нужный номер, очевидно, помещался на втором этаже: Райдел увидел табличку с номером 28, как только поднялся на площадку следующего этажа. Старый ковер на полу был грязновато-зеленого цвета. Единственная лампочка горела тусклым желтоватым светом. Гостиница производила более удручающее впечатление, чем «Мельхиор кондилис». Райдел постучал в тридцать первый номер.
Дверь приоткрылась, и он увидел Честера.
— Добрый вечер, — поздоровался Райдел.
Честер прищурился.
— Вы один?
— Да.
С лица Честера исчезло выражение настороженности. «Видимо, он решил, что я могу привести полицию, — подумал Райдел, — или своего знакомого, который будет вымогать у него деньги».
— Проходите, — пригласил Честер.
Райдел вошел.
— Добрый вечер, — поздоровался он с Колеттой.
Она сидела в кресле, скрестив ноги. Руки ее покоились на подлокотниках. Поза показного спокойствия, отметил про себя Райдел.
— Отель покинули без приключений? — спросил он Макфарланда.
— Да, все нормально. — Честер, теребя усы, покосился на жену.
— Должна признаться, гостиница, в которой вы нас поселили, весьма живописная, — улыбнулась Колетта.
Райдел огляделся. Колетта права. Обшарпанная, обставленная дешевой мебелью комната.
— Потерпите, это лишь на одну ночь. Я пришел поговорить с вами насчет паспортов. Думаю, к завтрашнему полудню у вас будут новые документы. Я только что встретился с одним моим знакомым.
Он старался держаться вежливо и деловито, но Честер воспринял это как дружескую болтовню.
— Хорошо, может, присядете? — И пододвинул Райделу стул. — Позвольте ваше пальто.
Тот начал уже раздеваться, но передумал.
— Спасибо. Я ненадолго.
Он расстегнул пальто и сел на стул.
— Здесь такой холод, — заметила Колетта, — что всем нам не мешает одеться потеплее. Милый, не подашь ли мой мохер?
— Конечно, дорогая.
Честер прошел в прихожую, где помещался стенной шкаф, и принес жене мохеровую накидку.
Колетта быстрым и грациозным движением набросила накидку на плечи и спрятала под нее руки.
— Вы говорите о паспортах, — сказал Честер, садясь на стул. В руке у него невесть откуда появился бокал виски с содовой. — Как вы отнесетесь к тому, чтобы выпить?