— Все в порядке, — сообщил он Туити. — Мне пора, у меня голова трещит от жары.
— Подождите, пока я кончу взвешивать, — попросил Туити. — Мы пропустим по стаканчику виски.
— Нет, спасибо, — ответил Рэджи. — Я уж поеду домой.
Выйдя из помещения, он заметил, что тусклое от зноя небо потемнело и заволоклось тучами. Нависла гнетущая духота. Рэджи инстинктивно заторопился.
Он подошел к сторожу, державшему его лошадь. Загремел гром, раскат за раскатом, словно в небе зарычала стая голодных львов, которых отпугивали бороздившие свинцовое небо молнии. Его гнедая кобыла рванулась в сторону.
Рэджи с трудом отвязал от седла непромокаемый плащ, второпях набросил его на плечи и вскочил в седло.
Пронесся порыв неистового ветра, и с потемневшего неба стали падать крупные капли дождя, как горячие слезы из печальных глаз. Благоразумнее было бы переждать грозу, но Рэджи был уверен, что успеет добраться до дому. Он погнал лошадь вскачь.
Но не успел он проехать и сотни ярдов, как хлынул ливень, какие бывают только в Ассаме. Ветер дул ему навстречу со скоростью пятидесяти миль в час. Все кругом скрылось из глаз за пеленой ливня, все звуки потонули в оглушительном реве бури. Рэджи нагнул голову и громко кричал:
— Кой хай? Кой хай? Кто там? — боясь, что ураган сбросит его в овраг.
Снова грянул гром, и его лошадь бросилась прямиком через поле, чутьем находя тропинку, которая самым кратким путем вела к дому хозяина. Ослепительные росчерки молний на мгновение озаряли долину призрачным золотисто-зеленым сиянием. За ворчанием и далекими раскатами раздавался удар и такой треск, словно небо и земля раскалывались на части, и Рэджи казалось, что того и гляди весь мир будет уничтожен и он тоже погибнет. Но он старался держать себя в руках и пристально всматривался в завесу дождя перед глазами и мутные потоки воды, бурно мчавшиеся под ногами лошади.
Из домов на краю поля группами выбегали кули с узенькой повязкой на бедрах и с мотыгой на плече. Рэджи догадался, что они будут очищать плантации от стеблей ползучих растений и сорных трав, занесенных туда ливнем с гор.
— Кой хай! — опять закричал он в отчаянии, зовя на помощь, как напуганное дитя; но его голос терялся в шуме ветра и дождя.
Несколько кули, увидев сахиба в затруднительном положении, подбежали и провели его лошадь до бунгало.
— Черт побери! — выругался он с раздражением, поднимаясь на веранду. Когда страх его прошел, он подумал: «А как жаль, что в стране, где так легко зарабатывать деньги, такой отвратительный климат».
— Салаам, сахиб, — простились с ним кули и пошли, борясь с ветром, наклоняясь вперед, словно сгибаясь под тяжестью мотыги, которую они несли на плечах, и неуверенно ступая по скользкой земле.
— А завтрак? — нетерпеливо спросил вышедшего ему навстречу слугу все еще взволнованный Рэджи топом капризного ребенка.
— Вот сухое платье, хузур, а здесь коньяк, — отвечал Афзал. — Завтрак сейчас будет готов.
Рэджи опустился в плетеное кресло, а слуга подошел и начал расшнуровывать ему ботинки.
Сначала Рэджи, как всегда, пытался не поддаваться чувству довольства и уюта, которое неизменно вызывали в нем заботы Афзала, — он не хотел быть чем-то обязанным слуге; но потом откинулся на спинку кресла и отдал себя в его распоряжение.
Между Рэджи и Афзалом установились прекрасные отношения, основанные на раз навсегда признанном факте, что один — хозяин, другой — слуга. Это подразумевалось само собой, и поэтому Рэджи был исключительно щедр, давая слуге не только обильные чаевые, но и свои старые шляпы, обувь и костюмы, в которые тот облачался по праздникам, а также совершенно новые клюшки для поло (Афзал участвовал в соревнованиях, устраиваемых на чайных плантациях). Разумеется, в рабочее время Афзал ходил в ливрее, присвоенной всем слугам на плантации, — в белом кафтане и тюрбане, перевитом зеленой лентой. Но Афзал отлично знал, когда можно сменить это платье на штатский костюм. Он щеголял в пиджаках сахиба главным образом перед женщинами-кули; вообще же старался вытянуть у хозяина как можно больше денег. Место было доходное, Афзал крепко держался за него и умел угождать сахибу, даже когда тот был не в духе.
Глава 5
Леила мечтала приобрести ожерелье, кольцо для носа и стеклянный браслет, какие она видела у жены Буты.
Будху просил, чтобы ему купили точно такой же мячик из цветной шерсти, какой был у Балу, сына Нараина.