О нет, жизнь, конечно, не ограничивается одной работой, — улыбнулся своим мыслям Крофт-Кук, комфортабельно расположившись в своем обычном кресле в клубе; вот только немного беспокоит эта вспышка малярии. Хоть бы де ля Хавр зашел и доложил ему, какие меры приняты для дезинфекции жилищ кули. А тут еще Барбара без ума от него. Опять хлопоты! Господи! — вздохнул он и принялся за газету, которую держал в руках.
Барбара сидела у окна и смотрела в сумрак ночи, густо насыщенный ароматами. Земля жила в шорохе листьев, изредка прерываемом кваканьем лягушек или металлическим звуком жужжащих насекомых. Барбара тоже ждала де ля Хавра, беспокоясь, что он схватит малярию, если будет слишком много ходить по жилищам кули. Услыхав, что отец завозился в кресле, она обернулась.
Он пересел боком, положив ногу на ногу, и только что собрался поднести к глазам газету, как вошла его жена; ее свежеокрашенные волосы были ярко-рыжего цвета, а густой слой пудры покрывал не только лицо, но и руки, и шею, и спину, видные из-под низкого лифа светло-лилового вечернего платья, подол которого волочился по полу.
— Ты не видал Хитчкока, Чарльз? — спросила она.
— Нет, — рассеянно ответил Крофт-Кук.
Миссис Крофт-Кук на минуту остановилась в дверях, которые вели в другую гостиную. Она чувствовала какую-то неловкость, хотя уже давно успела привыкнуть к небрежным ответам мужа на ее вопросы, да и трудно было предположить, чтобы она, при ее ограниченности, могла огорчаться чем-либо, что не касалось ее непосредственных прозаических интересов. Так как мистер Крофт-Кук был обычно занят работой и с самого начала охладил наивное желание жены, которая с лучшими намерениями пыталась заинтересоваться тем, что делается на плантации, миссис Крофт-Кук вела очень уединенную жизнь, обычную для англичанки в отдаленные уголках Индии. Она мало виделась с людьми, если не считать времени, которое она иногда проводила на родине, в Йоркшире. Бунгало управляющих были разбросаны по разным плантациям, далеко друг от друга, и ездить часто в гости было трудно. Поэтому она читала Эдуарда Ноблока, раскладывала пасьянсы или, когда Барбара была еще маленькая, учила ее музыке, пела старые романсы, которые помнила с тех пор, как была девушкой, а то просто спала, чтобы как-нибудь убить время, тянувшееся слишком медленно в эти послеполуденные часы в Ассаме. Так было в будни. Но зато она старалась провести как можно веселее и разнообразнее субботу и воскресенье, чтобы вознаградить себя за недостаток общества в течение целой недели. А так как она отличалась крепким здоровьем и была недостаточно умна, чтобы сознательно задумываться над жизненными проблемами, если не считать периодических жалоб на недостаток внимания со стороны мужа и глубоко затаенное желание иметь сына, она примирилась с этой спокойной жизнью, которая проходила между домом и клубом, со случайными выездами в Калькутту в отпуск на две-три недели.
Как-то давно, лет десять назад, в Англии брат ее мужа, Лесли, фотограф, стал открывать ей глаза на то, как мало в жизни дает ей Чарльз. Она начала было прислушиваться к его словам, верить в его расположение к ней, но во-время опомнилась и не сошла с узкой, прямой стези добродетели. Этот случай теперь почти изгладился из ее памяти; тем не менее с тех пор она стала чувствовать, что расстояние, разделяющее ее с Чарльзом, становится все больше и больше. И тем сильнее она мечтала о сыне. В веселом мальчишеском лице Хитчкока было что-то неизъяснимо трогательное, ей всегда хотелось взять его на колени и погладить по голове, как ребенка.
— Хитчкок собирается играть в пинг-понг, — с довольно прозрачной улыбкой сказал плотный Мэкра, заведующий плантацией Стивенсона, проходя мимо нее в столовую.
— Маргрет, дорогая, — входя вслед за мужем, позвала некрасивая, нарядно одетая Мэйбл Мэкра, — мне нужно спросить у вас об одной важной вещи. Помните, дорогая, занавески, которые вам делали для спальни? Сколько дней шил их ваш дарзи[18] и сколько вы ему заплатили? Мой портной берет с меня по восемь анна в день, но мне кажется, что это слишком дорого.
— Он вас грабит, душечка, — с чувством сказала миссис Крофт-Кук, тотчас отказавшись от охоты за Хитчкоком; вопрос миссис Мэкра задел ее за живое, и она разразилась пламенной речью, осуждая недавно приехавших соотечественниц, которые не знали страны и только портили прислугу. — Прошлой зимой, когда здесь была миссис Туити, эта девчонка из Ноттингэма…
Она остановилась, чтобы перевести дух, но тут в разговор вмешался майор Мэкра, спрашивая жену, не хотят ли она и Маргрет составить партию в бридж с ним и Чарльзом.