Выбрать главу

Из моей груди сходит стон, и мне приходится закрыть глаза. А когда открываю их снова, замечаю, что Айзек смотрит на меня, как кошка, которая разлила сливки, а затем вылакала все до последней капли.

— Покажи мне, — не те слова, что стоит произносить, находясь в трейлере на съемочной площадке, но к черту фильм и Микеля! Боже, как же я хочу Айзека. Желаю скользнуть в его тело, пока не окажусь так глубоко, что не буду знать, где заканчиваюсь я и начинается он.

Айз ухмыляется. В его улыбке играет похоть, которая говорит, что он выиграл и собирается забрать свой куш. По моей коже проносятся электрические импульсы, спускаясь все ниже и ниже, пока не достигают паха.

— А тебе в данный момент удобно? — спрашивает Айзек, продолжая ухмыляться, и я замечаю, как картинка начинает медленно двигаться, а пейзаж за его спиной сменяется обзором кухни, коридора и гостиной.

— К черту мой комфорт. Покажи мне.

Услышав мое требование, Айз начинает смеяться. И его тихий смешок эхом отдается в моем паху.

— Господи, как же я по тебе соскучился, — признается он.

Его тон полон юмора и честности, и та черная дыра, что росла в моей груди, сминая внутренние органы, снова уменьшается.

Я хочу сказать Айзу, что чувствую себя без него потерянным. Желаю признаться в своих страхах и неуверенности, которые, кажется, овладели мной здесь, в Лос-Анджелесе. Однако, проглатываю все эти невысказанные слова и отвечаю:

— Покажи мне, как сильно ты по мне скучал. Дай мне посмотреть на тебя. Позволь увидеть тебя всего.

Айзек пристально на меня смотрит, словно ищет те непроизнесенные слова, потом поднимает свой планшет выше позволяя наблюдать за тем, как он тянется рукой к задней части шеи и стягивает свежую белую футболку.

Мой экран заполняет загорелая, упругая кожа, и рука Айзека, которой тот прикрывает что-то у себя на груди.

— Что ты там прячешь, Фокс? — подношу экран ближе к своему лицу, словно могу разглядеть сквозь плоть сильной руки и увидеть то, что он прячет под ней.

— Не обращай внимания, Филипс. Для тебя у меня есть кое-что гораздо лучше и больше того, что у меня под рукой.

Экран скользит вниз по гладкому и подтянутому животу к началу дорожки темных волос, и я тут же забываю, что Айзек что-то от меня скрывает, когда тот расстегивает верхнюю пуговицу своих джинсов.

Вскоре за ней следует молния, и мне виден пояс его обтягивающих черных боксеров, а также выпуклость, которая изо всех сил пытается вырваться на свободу.

Словно следуя движениям Айзека, я скольжу рукой по своей гладкой и все еще слегка влажной груди, пока также не расстегиваю джинсы, вот только свою руку просовываю гораздо глубже. Из моего рта вырывается шипение, когда мне удается схватить свой пульсирующий член и сжать тот в ладони.

— Так, так, так, — доносится из динамика голос Айзека. — Не смог сдержаться, да? При том, что я еще даже не показал тебе ничего.

Сжимаю себя еще разок, отчего на головке появляется капелька влаги. Она блестит, стекая вниз по коже, пока не встречается с моей рукой.

Толчок.

Ничего не могу с собой поделать, начиная трахать свою руку, когда, наконец, вижу великолепный член Айзека. Он приспускает свои боксеры так, что мне видна вся его твердая длина.

Толчок.

Делаю глубокий вдох и задерживаю дыхание, когда мужчина охватывает себя рукой, двигая ею восхитительно медленно.

Толчок.

Его собственное желание вытекает из кончика и движется, словно в замедленной съемке, пока не исчезает под очередным медленным рывком.

Толчок.

Я слышу, как дыхание Айзека становится вровень моему, но не смею и моргнуть, потому что не желаю пропустить ни секунды. Этот мужчина мой. И его член принадлежит мне.

Толчок.

— Хочешь взять его в рот? — хрипло спрашивает Айз, указывая на набухшую скользкую головку своей эрекции. Мужчина потирает подушечкой большого пальца влажное отверстие и мурлычет: — Чего бы я только не отдал за то, чтобы ты приласкал меня языком.

Толчок.

— Давай, кончи, — требую я. — Освободи себя. Я хочу это видеть.

Его гортанный смешок эхом отдается в динамиках до того, как…

Тук-тук-тук.

У тебя пять минут. Тоск приехал, — кричит Бенни, один из помощников, через открытую дверь моего трейлера.

Видите? Никакого личного пространства.

Блядь. Блядь. И еще раз, блядь.

— Кто там? — спрашивает Айзек, все еще медленно двигая рукой по своему члену.

Я же занят тем, что пытаюсь засунуть бешеный стояк обратно в узкие джинсы.

— На съемочную площадку притащился продюсер. Очевидно, кто-то предупредил его насчет сегодняшнего скандала. Мне надо идти.

Встаю и бросаю планшет на кровать. Мне нужны обе руки, чтобы засунуть свои причиндалы обратно в штаны, не причинив при этом себе вреда. Не хватало еще, чтобы мой член застрял в молнии. Это была бы вишенка на вершине отстойного дня.

— Но у тебя ведь есть еще целых пять минут, — настаивает Айз. — Ты собрался оставить меня со стояком?

Поворачиваюсь к планшету, замечая лицо Айзека на экране, и хотя тот пытается улыбнуться, становится ясно, что мужчина обеспокоен не только своим неудовлетворением.

— Приезжай ко мне, — прошу я. Ну, скорее требую. — Освободи свое расписание и вылетай. Сможешь?

Быстро осматриваю комнату в поисках того, что может понадобиться, затем хватаю планшет и отчетливо вижу глаза Айзека.

— У меня все забито на ближайшие несколько месяцев, Флинн. Кроме того, через пару недель к нам приедут Джош, Холли и дети. И тебе об этом прекрасно известно, — тон его голоса звучит мягко и умиротворяюще, однако совершенно меня не успокаивает.

— Тогда отмени несколько ближайших проектов и поживи со мной в гостинице, пока не придет время лететь обратно и встречать Джоша.

Мой голос не такой мягкий, как у Айзека. Он граничит с гневом и определенно дерзкий. Вот почему его следующие слова не столь снисходительны, как те, что Айз использовал ранее.

— Это моя карьера, Флинн. Та, над созданием которой я упорно трудился. А когда отказываюсь от проектов, это портит мою репутацию. Тебе ли об этом не знать. Я не могу притвориться больным, чтобы пересечь весь мир ради встречи со своим бойфрендом. И неважно, насколько сильно я этого хочу. Ты ведь знаешь, мне тоже тяжело дается наша разлука.

Более достойный человек уступил бы, извинился и сказал, что ведет себя как придурок. Но только не я. То, что Айзека нет рядом, когда я так нуждаюсь в его поддержке, выводит меня из себя. И я вымещаю на нем свое зло.

— Вероятно. Но, очевидно, недостаточно тяжело, — усмехаюсь я, выплевывая слова сквозь сжатые губы и наблюдая, как Айзек напрягается. От гнева в уголках его карих глаз проступают морщинки. — Мне пора. Меня ждет карьера, — добавляю для пущего желания причинить ему боль.

А потом сбрасываю звонок.

Отрекаюсь от единственного человека, который прикрывает мне спину. Мужчины, без которого не могу дышать. Я сбрасываю звонок и выскакиваю из трейлера, с такой силой захлопывая за собой хлипкую металлическую дверь, что та отскакивает назад и со страшным грохотом бьется о внешнюю стену.

Однако мне наплевать. Руководство может добавить ее к моему списку проступков, прежде чем уволить. Потому что еще до конца этого дня меня, несомненно, вывернут вон.