— Скорая уже едет, — кричит какой-то парень, торопливо пересекая площадку. — Пойду, встречу их, — говорит он, прежде чем исчезнуть за дверью.
— Могу я чем-нибудь помочь? — задаю я вопрос, не обращаясь ни к кому в частности, и его встречают молчанием. Девушка слева — кажется, статист — пожимает плечами, продолжая что-то печатать в телефоне. — Ладно, — говорю я в пустоту. — Пойду тогда. Позвоните мне, если... Да, позвоните мне... — мои слова постепенно стихают, потому что никому и нет дела до того, уйду ли я или буду торчать рядом с бессознательным телом Микеля, мелькая своей голой задницей. Ну, может, они конечно и не против продать снимки моего голого зада, но сомневаюсь, что им удастся выручить за них достаточно денег.
Я должен чувствовать вину из-за того, что вот так сбегаю. Однако ее нет и в помине. Я даже не утруждаю себя тем, чтобы принять душ, когда добираюсь до своего трейлера. Вместо этого, чувствую себя ребенком, прогуливающим школу, и спешу натянуть джинсы с рубашкой, даже не потрудившись отклеить накладку. Снять ее — все равно что пытаться сорвать пластырь с гениталий. Нужно много теплой воды и мыла, но у меня нет на это времени. Я хочу сбежать отсюда.
Не проходит и тридцати минут, как я уже стою под душем в гостиничном номере, оттирая клей со своих яичек. Внезапно раздается звонок телефона, лежащего на раковине. На секунду я думаю о том, чтобы отправить звонок на голосовую почту, но это может оказаться мой агент или кто-то из съемочной группы, решивший сообщить мне какие-то новости. Знаю, что это не Айз, так как на него стоит определенный рингтон, но я не слышал его со вчерашнего дня, когда звонки и сообщения от Айза резко прекратились.
Не думай о нем сейчас.
В итоге, я капаю водой на пол, высовываясь из душа, чтобы вытереть руку полотенцем. Все еще на половину находясь в душе и чувствуя, как горячая вода струится по моей спине, я хватаю телефон и отвечаю на неизвестный номер.
— Съемки отменяются до особого распоряжения, — без всякого приветствия произносит голос Джессики. — Я улетаю обратно в Нью-Йорк, и тебе стоит поступить точно так же.
Ее слова не совсем до меня доходят.
— Мне нужно лететь в Нью-Йорк?
— Не тупи, — беззаботно смеется девушка. — Лети домой к своему сексуальному фотографу, пока руководство нам не перезвонит. Езжай, потрахайся, забудь об этом дурацком фильме хотя бы на несколько дней.
— А как же Микель?
— А что с ним?
— С ним все в порядке?
Джессика фыркает.
— Даже не спрашивала. Как я уже говорила, состояние Микеля меня не волнует.
— А что, если он умер?
Я практически ощущаю, как Джессика закатывает глаза.
— Да нет же, об этом бы уже сообщили. Кроме того, мне реально плевать. Надеюсь, съемки отложат на неопределенное время. Продюсеры даже могут оставить себе мой гонорар. Я так устала от всего.
— Да, уж. У меня те же самые ощущения, — отвечаю я, возможно, слишком откровенно. Мне нравится Джессика. Она очень честная и с ней приятно работать — если не брать в расчет Микеля — но я ее не знаю. Такие признания могут навредить. А в этом бизнесе никогда не знаешь, с какой стороны на тебя нападут.
— Так езжай домой к своему мужчине, Флинн. Забудь обо всем на несколько дней. Не обижайся, но я надеюсь, что увижу тебя не скоро. Церемонии «Оскара» через несколько месяцев будет вполне достаточно. Мы сможем посмеяться над всей этой ситуацией на красной дорожке.
— Студия не собирается отказываться от съемок, Джесс.
Ее последующий вздох оказывается долгим и громким.
— Знаю, но помечтать-то можно. Пока, Флинн. Купи билет на самолет и сваливай отсюда, пока есть возможность.
Джессика вешает трубку, и я обращаю внимание на свое отражение в позолоченном зеркале над раковиной.
Может, и правда уехать на несколько дней? Получится ли у меня вернуться домой и вымолить у Айза прощение?
Если бы получилось, то я смог бы все объяснить ему лично. Может, Айзек увидит во мне слюнтяя, коим я и являюсь, и сжалится над моей эмоционально незрелой личностью. Может, у меня снова получится его вернуть.
Может быть.
С остатками клея, все еще прилипшего к моим яичкам, и волосами, которые лишь наполовину промыты от шампуня, я выключаю душ, отказываясь вытираться полотенцем. Вместо этого решаю обсохнуть естественным способом, пока бегаю по гостиничному номеру, кидая вещи в спортивную сумку.
На сбор уходит всего несколько минут, и еще меньше на то, чтобы нацепить на себя серые спортивные штаны и белую футболку. Я натягиваю на лоб бейсболку, закидываю сумку на плечо, удерживая паспорт в руке, и вызываю лифт, который доставит меня в фойе.
Оттуда сразу еду на такси в аэропорт, по пути заказывая билет бизнес-класса на следующий рейс в Лондон. Мои руки дрожат, когда я печатаю свои данные.
Не могу сказать из-за чего именно — то ли из-за нервов, при мысли о том, что я увижу Айзека через несколько часов, то ли из-за страха.
Неужели он будет игнорировать меня так же, как и я, когда в тот раз повесил трубку и несколько дней не отвечал его звонки? Видит Бог, так и должно быть.
Я это заслужил.
Пейзаж Лос-Анджелеса кажется размытым пятном за окном такси, когда я в очередной раз впадаю в исступление.
К тому времени, когда протягиваю водителю пачку наличных, не утруждая себя пересчетом банкнот, я нахожусь в ужасном состоянии.
Вот что делает со мной любовь.
Она сводит с ума, вынуждая мыслить иррационально.
Заставляет причинять боль другим.
Из-за нее внутри постоянно живет страх.
Потому что любовь — это всегда сопутствующие потери. А я не хочу терять Айзека. Не могу и не буду этого делать.
Данная мысль укрепляет мою решимость, так что я без проблем прохожу регистрацию, а затем и досмотр. К тому времени, как оказываюсь на своем месте со стаканом виски в руке, начинаю постепенно успокаиваться. От осознания того, что я принял верное решение, все тело постепенно расслабляется.
Домой.
Я возвращаюсь домой, к Айзеку.
И, если понадобится, приползу к нему на коленях. Буду скулить и умолять, как собака.
Потому что любовь к Айзеку может свести меня с ума, но жить без него еще хуже безумия.
Глава 4
Айзек
Я потерял клиента. Чего и следовало ожидать.
Если кто-то нанимает вас на работу, а вы срываете его планы, то легко предположить, что этот человек разозлится. И правильно сделает — на его месте я поступил бы точно так же. Когда ты якобы работаешь с одним из лучших в своем бизнесе, то ожидаешь получить исключительное обслуживание. И предполагаешь, что тот будет вести себя как профессионал и не отменит заказ, неопределенно сославшись на «личные» причины.
Давайте посмотрим правде в глаза, мое оправдание так себе.
С самого начала моей карьеры не было ни одного клиента, который решил бы отказаться от проекта или же уволил меня. Когда я только начинал, у меня была склонность брать на себя слишком много работы, в стремлении сделать себе имя, и переутомление шло со мной рука об руку. Теперь же у меня очередь из заказов, и я могу выбирать тот проект, который мне интересен. Я создал свой бренд и репутацию с нуля, так что потеря рекламной кампании для престижного автодилера должна бы расстроить меня — ведь я столько работал ради известности, и именно этот факт позволил мне взять на себя съемки такого статуса — однако не расстроила, даже чуточку, что говорит само за себя.