«Это может быть расценено как измена, – оказывается» внутренний голос еще не был побежден. – Если Эван узнает, что ты делала в саду и с кем...»
«А с кем? Я не знаю, кто он такой. Только имя».
«Есть ли разница? Даже хуже: неизвестно с кем, и он обнимал тебя...»
Иногда Дарине очень помогал этот скептический внутренний голос. Но сейчас он ее раздражал.
«Иэн утешал меня».
«Он обнимал тебя, и если об этом узнают, будет скандал».
«Какое мне дело до скандалов? Сколько любовников у Беа – я не знаю, но разве она хоть раз была замешана в скандале? Нет. Неужели я глупее ее?»
«Ты уже возвела Иэна в ранг любовника?»
Эта мысль огорошила Дарину. Она встала и подошла к окну, села на подоконник, раздвинув портьеры. Луна светила спокойно и мирно.
«Лунный свет...» – будто шепнул кто-то на ухо. Дарина вздрогнула. Что с ней творится? Чем ее приворожил этот человек?
«Тем, что он похож на тебя, – грустно произнес внутренний голос. Скептицизма в нем поубавилось. – Тем, что его боль тебе близка, не так ли?»
«Так», – вздохнула Дарина.
«А еще тем, что в нем столько спокойствия и печали, что тебе хочется кричать».
Мысли ее смешались. Что же сегодня произошло на самом деле? Она не знала, а может, боялась об этом думать, додумывать мысль до конца... Как жаль, что она больше не увидит Иэна. Ей так хотелось спросить его... о многом.
А может, он еще вернется? Через два дня назначен большой бал у графа Литлби. Дарина не собиралась принимать приглашение – граф и его жена, напыщенно аристократичные, были невыносимо скучны, – но, возможно, стоит это сделать? А если Иэн не появится, значит, она забудет о нем.
Внезапно ей сильно захотелось спать. Она слезла с подоконника, добрела до кровати и залезла под одеяло.
«...Вы – не лунный свет?» – вспомнился обрывок фразы, перед тем как Дарина провалилась в сон.
Утро было пасмурным и холодным, низкое серое небо нависло над крышами Лондона. С моря налетел порывистый ветер, он рвал облака, и они плыли неопрятными клочьями. В такой день не хочется подниматься с постели, не то что ехать куда-то. Но Дарина обещала Беа, что не преминет появиться у нее сегодня и поделится впечатлениями о прошедшем бале. Это был первый крупный бал сезона, и его должны сейчас обсуждать во всех салонах, гостиных и будуарах. Не принять участия в этом обсуждении, считала Беатрис, признак дурного вкуса и неуважения к Соммерсетам. А выказывать им неуважение осмелится далеко не каждый. Дарина не осмеливалась, тем более что искренне уважала старого герцога. Поэтому к выбору наряда она подошла со всей тщательностью и, наконец, остановилась на прекрасном лазурном платье, расшитом серебром по подолу и манжетам. Дарине, с ее темными волосами и светло-голубыми глазами, очень шли яркие цвета. К тому же серебро... Лунный свет.
Дарина завтракала в величественном зале, который всегда казался ей слишком мрачным: стены обшиты дубовыми панелями, на окнах тяжелые бордовые портьеры, и предки раздраженно глядят со стен. Почему на всех портретах у предков Эвана такие мрачные лица? И зачем было вешать эти портреты здесь, а не в той гостиной, которой редко пользуются? «Конечно, мы не можем не показать всем, как древен наш род...»
К завтраку Эван не вышел; дворецкий Оливер шепотом сообщил хозяйке, что милорд приказал подать ему завтрак в кабинет. Дарина не удивилась.
«Он все еще зол на тебя. Ты могла бы преподнести ему все в несколько ином свете, а не кричать на него».
«Я пыталась три года. Я устала».
«Ну и кого это волнует?»
Дарина в раздражении положила ложку. Оливер смотрел на хозяйку, ожидая распоряжений.
– Оливер, прикажите подать экипаж, – Дарина скомкала салфетку, – и передайте моему мужу, что я отправляюсь к леди Беатрис Локфорд.
– Хорошо, миледи, – поклонился дворецкий и бесшумно исчез.
Дарина встала и подошла к камину, в котором с утра горел огонь. Здесь было уютнее: не так давно Эван позволил ей внести кое-какие изменения в официальную обстановку. Теперь тут стояла мягкая светлая мебель. Забравшись с ногами в кресло, молодая женщина обхватила колени руками и прикрыла глаза. Ей нужно всего несколько минут тишины, чтобы успокоить нервы.
Еле слышно скрипнула дубовая дверь. Кто-то вошел, потянуло сквозняком, пламя в камине заметалось. Дарина не повернула головы. Она знала эти шаги.
Эван.
Тяжелая ладонь легла ей на плечо.
– Прячешься от всех?
– Только от себя, – печально усмехнулась она.
Голос Эвана звучал немного виновато. Значит, муж пришел мириться. За три года Дарина успела хорошо изучить его... только он до сих пор не знал, какая она.
Может быть, потому, что его это не слишком интересовало? Или он видел не ее, а кого-то еще?
– И как, успешно?
– Нет.
Он усмехнулся, ладонь скользнула по ее шее, осторожно приласкав.
– Тогда, может, следует заняться чем-то более полезным?
Дарина наконец подняла голову. Эван смотрел на нее без улыбки, вопросительно, почти требовательно. «Ты простила? – спрашивал этот взгляд. – Прости, потому что мне не хочется больше спать одному...» Но раскаяния во взгляде мужа Дарина не увидела. Если Эван раскается в своих словах, которые он периодически бросает Дарине, – среди лета пойдет снег. Молодая женщина горько улыбнулась про себя. Меа culpa (моя вина). Всегда.
Она выдавила из себя улыбку. Эван сразу просветлел, присел на подлокотник, приобнял жену за плечи. Она положила голову ему на грудь.
– Оливер сказал, ты собираешься к Беатрис.
– Да.
Он бросил взгляд в окно:
– В такую погоду?
– Может, еще выглянет солнце...
– Вряд ли, дорогая. Скорее, зарядит дождь.
Дарина помолчала.
– И что ты предлагаешь?
– К черту Беатрис, – с наигранной веселостью воскликнул Эван и добавил интригующим шепотом: – Я так соскучился...
Более явственного приглашения в супружескую постель нечего было и ждать. Но Дарине не хотелось сейчас идти с Эваном наверх, улыбаться в ответ на его шутки, принимать ласки... Ей было хорошо с Эваном, но... не сейчас.
Она, полуприкрыв глаза, слегка отстранилась и посмотрела на мужа. Эван в свои сорок три выглядел на тридцать пять; многие женщины призывно улыбались ему, хотя красивым его назвать было нельзя – скорее, обаятельным. Белокурые волосы, усы, хорошая осанка и темные, как безлунная ночь, глаза. И к тому же любит жену, по-своему любит. Многие отдали бы все, чтобы заполучить такого мужа.
Многие отдали бы, но не Дарина. И ее посчитали бы дурой, что, наверное, некоторым образом справедливо.
– Прости, – она коснулась его щеки, – я не могу сегодня...
Эван скривился, но, видимо, решив, что не стоит затевать очередную ссору, кивнул:
– Хорошо. Как пожелаешь.
Делает мне одолжение, с неожиданной злостью подумала Дарина. Господи, а он ничего не замечает... Полагает, что видит ее насквозь. Она с трудом подавила раздражение.
– Ты хочешь поехать к Беа со мной?
– Увольте, леди! – Муж замотал головой в шутливом страхе. – Один я в женской компании... Разговоры о платьях и чьих-то любовниках не по мне.
Дарина заставила себя рассмеяться.
– Ты преувеличиваешь, дорогой. Мы говорим не только об этом.
– В основном об этом, – продолжал настаивать Эван. – А в остальное время – о последних приемах и о свежих сплетнях...
– Это не сплетни, дорогой. Мы всего лишь обсуждаем новости.
– Ага, как же... – Эван улыбнулся жене. Он просто излучал властное обаяние. – Может быть, ты не поедешь к Беа?
– Куда же еще?
– Я приглашаю тебя в кондитерскую. – Дарина была жуткой сладкоежкой, и муж любил потакать ее слабости.
Дарина слегка нахмурилась.
– Вот как!
– В честь нашего примирения, – поспешно объяснил Эван. – Я подумал, что это было бы...
– ...приятно, – закончила Дарина, кивнув, и благосклонно взглянула на мужа. – Я принимаю ваше предложение, сэр, – церемонно сообщила она и вскрикнула от неожиданности, когда Эван подхватил ее и закружил по комнате. – Сумасшедший! Ты меня уронишь!