"Микоян очень связан с Хрущёвым. Я думаю, что он и настраивал Хрущёва на самые крайние меры" (Молотов).
Антисталинскую кампанию Хрущёва деятельно поддержала хотя и немногочисленная, но весьма шумная и крикливая группировка либерально-космополитической интеллигенции, включавшая потомков и родичей необоснованно репрессированных, как они говорили, комиссаров в пыльных шлемах. Хотя не так давно представители этой группировки громче других славословили "вождя и учителя, друга всех трудящихся, корифея всех наук, гениального продолжателя дела великого Ленина Иосифа Виссарионовича Сталина", но, разумеется, клеветать на Сталина и на эту страну им было куда сподручнее.
Демократическая интеллигенция услужливо поддержала и большинство дилетантских экономических мероприятий Хрущёва. Так, его кукурузная кампания направлялась вейсманистами, среди которых имелось немало поклонников "блестящего Троцкого". Обоснование ликвидации личного хозяйства колхозников давала экономист Заславская[238], позже член т. н. Межрегиональной депутатской группы, имевшей сходную политическую ориентацию. То же было с кампаниями по освоению целины, ликвидации "неперспективных" деревень и другими подобными "волюнтаристскими" мероприятиями Хрущёва.
Демократическая интеллигенция стала и основным поставщиком пасквилей на выдающихся русских учёных. Так, Жорес Медведев, сын необоснованно репрессированного в 1938 году дивизионного комиссара, написал книгу "Биологическая наука и культ личности", с многочисленными клеветническим нападками на Т. Д. Лысенко[239]. Сходной с ней по стилю была и книга В. Сойфера "Власть и наука" ― между прочим, имевшая анекдотический подзаголовок "История разгрома коммунистами генетики в СССР" ― видимо, автор этого опуса не знал, что, в отличие от бывшего члена Бунда а потом первого секретаря Тульского обкома ВКП(б) Сойфера, необоснованно репрессированного при Сталине, академик Т. Д. Лысенко был беспартийным!
С середины 1960-х гг. против Лысенко была организована беспрецедентная по накалу диффамационная кампания, с навешиванием ярлыков и политических обвинений. При этом его научные взгляды искажались, достижения в сельском хозяйстве замалчивались, а вместо квалифицированных оценок, которые давались его работам видными советскими селекционерами (Лукьяненко, Ремесло,) и учёными-биологами мирового уровня типа Холдейна, массово тиражировались пасквили заказных публицистов.
Травля выдающихся учёных-сельскохозяйственников ещё больше усугубила трудное положение в аграрном секторе экономики нашей страны, сложившееся к середине 1960-х гг. из-за огульного очернения сталинской политики и дилетантского "волюнтаризма".
"И не раскаялись они в убийствах своих"
После хрущёвской реабилитации уцелевшие основатели ЧК-ГПУ-ГУЛАГа и другие комиссары в пыльных шлемах, а также их родичи вернулись в Москву, кое-кто и на "свой" Арбат. Большинство получило престижную работу, льготы, привилегии, бесплатные путёвки в дома отдыха. Вскоре некоторые из них написали мемуары.
Воспоминания репрессированных во второй половине 1930-х гг. представителей советской номенклатуры, равно как и тех, кто попал в лагеря за мужей и отцов, были, по большей части, весьма однотипными. Они состояли из описания своих страданий, анафем Сталину, "девятьсот проклятому году", "необоснованным репрессиям кристально честных ленинцев". Авторы умалчивали, что "кристально честные"-комиссары продотрядов, крупные чекисты, организаторы концлагерей, лидеры ВКП(б),… ― уничтожили множество людей. Так, Ларина (Лурье), жена Бухарина, представляя своего мужа жертвой необоснованных репрессий, ни словом не обмолвилась, например, о голосовании Бухарина за расстрел обвиняемых по Шахтинскому делу ("Сталин предлагал никого не расстреливать по Шахтинскому делу, но мы с Томским и Рыковым сговорились и голосонули за расстрел" (Бухарин)). Позже инженеры-шахтинцы были признаны обвинёнными ложно. Однако утверждения: "Бухарин, Рыков, Томский ― невинные жертвы" и "осуждённые по Шахтинскому делу ― невинные жертвы" ― не могут быть истинными вместе. Равным образом, уцелевшие подельники Тухачевского, представляя его жертвой необоснованных репрессий, ничего не сообщали о его приказах расстреливать заложников, сжигать деревни, применять против восставших крестьян отравляющие газы. Обо всём этом авторы мемуаров не хотели ни говорить, ни слышать.
238
239
Разбор этого пасквиля см. в книге П. Ф. Кононков, Н. В. Овчинников "Битва за хлеб", М., 2012 г., стр. 74–91.