Вместе с тем, в 1930-х гг. формировалось и другое направление в биологической и сельскохозяйственной науках России, представленное такими именами, как И. В. Мичурин, В. Р. Вильямс, С. И. Жегалов, Т. Д. Лысенко и ряд других, следовавших принципу, сформулированному ещё Пастером: "Нет фундаментальной и прикладной науки, а есть наука и её приложение", и занимавшихся решением задач, требовавшихся, в первую очередь, для развития экономики нашей страны. Биологи этой группы придерживались, как правило, системного подхода к явлениям органического мира; считали необходимым внедрять прикладные разработки в сельское хозяйство с учётом всех экологических последствий, "согласованно с Природой".
Первая группа получила название вейсманистов, вторая ― мичуринцев.
Обе группы отстаивали свои научные и мировоззренческие позиции; боролись за признание своего направления в биологических и сельскохозяйственных науках приоритетным; за финансовую и административную поддержку со стороны главного заказчика научных работ в СССР, государства.
Дискуссии между ними проходили на четвёртой сессии ВАСХНИЛ 19–27 декабря 1936 года, главной темой которой были "Спорные вопросы генетики и селекции"; на конференции 7-14 октября 1939 года, организованной редакцией журнала "Под знаменем марксизма"; отражались в научной, партийной, публицистической печати.
Из-за острого противостояния сторон по научным, методологическим, мировоззренческим вопросам эти дискуссии часто были очень бурными и сопровождались разными вненаучными приёмами ― искажением взглядов оппонентов, игнорированием "неподходящих" экспериментальных данных, марксистской риторикой, кляузами, доносами, политическими обвинениями. Особенно злоупотребляли этим профессиональные коммунистические агитаторы, имевшиеся в обеих группах.
Дискуссии по проблемам биологии в СССР 1930-х гг. проходили в сложной социально-политической обстановке, когда в стране велась ожесточённая борьба с троцкизмом как разрушительным политическим течением; с экономическим вредительством, прямым и косвенным; с различными лжеучениями, имевшими опасные социальные последствия ― в частности, с евгеникой. Хотя эта борьба не имела непосредственного отношения к дискуссиям между мичуринцами и вейсманистами, она оказала определённое влияние на их ход ― ослабила, и в немалой степени, группу вейсманистов. Прежде всего, в результате борьбы против троцкизма были репрессированы или устранены с руководящих постов некоторые партийные деятели (как правило, троцкисты), оказывавшие вейсманистам административную и информационную поддержку. Далее, в ходе борьбы против вредительства в сельском хозяйстве были репрессированы некоторые видные научные работники, поддерживавшие вейсманизм. Наконец, в ходе борьбы против евгеники лидеры вейсманистов скомпрометировали себя как учёные поддержкой этой лженауки, а доктрины своей школы ― использованием их для обоснования шарлатанских евгенических проектов.
Немаловажную роль в определении итогов дискуссий сыграла позиция И. В. Сталина, решительно поддержавшего ориентацию мичуринцев на развитие биологических теорий, имевших прямой выход на тогдашние задачи сельскохозяйственной практики.
В ходе обсуждения проблем биологии мичуринцы убедительно отстояли свои научные и мировоззренческие позиции, а по вопросу приложения биологических теорий к сельскому хозяйству оказались гораздо ближе к требованиям заказчика-государства, чем вейсманисты. Поэтому предпочтение со стороны государства по итогам дискуссий было отдано мичуринцам: их лидеры были назначены на высокие научно-административные посты, а их программы получили финансовую и информационную поддержку.
Ещё одним результатом дискуссий между мичуринцами и вейсманистами, точнее, результатом их широкого освещения в прессе, стало определение отношения к обеим группам со стороны разных социальных слоёв и течений.
Обсуждение научных вопросов
Направленность изменений наследственности. Основным вопросом, обсуждавшимся в дискуссиях по биологии 1930-х гг. между мичуринцами и вейсманистами, был следующий: вызывают ли какие-либо определённые изменения условий жизни организма определённые же изменения его наследственности, и, соответственно, возможно ли направленное изменение наследственных признаков растений или животных путём изменения их условий жизни?