На последний выкрик голос Пояркова не отозвался. Словно проговорил то, что собирался, и ушёл, оставив племянника обдумывать сказанное. А тот, злой и тяжело дышащий, устало опустился обратно на пол.
— Я тут меньше суток, а уже схожу с ума, — буркнул он, слушая звенящую тишину комнаты-камеры. — Скоро и в Изнанку не нужно будет ходить чтобы пообщаться. Если следующим придёт читать морали пророк, я повешусь на проводах от капсулы! Должны же у неё быть провода?
Настроение, заданное “беседой” с князем, всё ещё властвовало над ним, когда он, неожиданно для себя, произнёс:
— А чего я действительно хочу?
И простой этот вопрос буквально поставил его в тупик. Ни удела своего, ни власти, ни влияния — это точно. Всё это у него было, причём много больше, чем прочим Творец на десять жизней отмеривает. Было да сплыло — по канализационным трубам. Последние месяцы боярин только и делал, что пытался вернуть то, что, по его мнению, потерял совершенно несправедливо. И попытки эти и привели его сюда — в комнату с белым потолком, светло-серыми стенами и капсулой виртуальной реальности в углу.
А куда заведут дальнейшие действия? Что он вообще собирается делать? Вернуться в тело второй Параллели, связаться с двойником-пророком и попросить его подыскать для него новый, более подходящий мир? А потом? Снова карабкаться на вершину пирамиды власти? Доказывать всем вокруг, что с ним нужно считаться? Кто там сказал: думать всё время, как бы не уронить свою честь в глазах других — не слишком ли много чести для других?
— Я хочу вернуть контроль над своей жизнью, — медленно проговорил Игорь. И понял, что это чистая правда.
Он поднялся с пола и решительно направился к капсуле.
4. Пересадочная станция
Первое, что Игорь сделал, это вызвал соседа через капсулу и предложил прогуляться. Сперва в Ствол, а затем в “Пограничье”. Тот согласился не раздумывая, чем заставил подозрительность боярина вспыхнуть с новой силой. Слишком уж отзывчивым был этот Николай, словно бы только и ждал возможности помочь попавшему в беду человеку. Люди, если им ничего от тебя не надо, так себя не ведут. В любом из миров.
— Ничего, разберёмся и с твоими мотивами, — пообещал путешественник, приказывая капсуле принять горизонтальное положение. — Со своими же разобрался!
Первое, что он планировал сделать, это оценить среду, в которой ему, не исключено, придётся жить неопределённое время. Виртуальность, естественно — он не планировал бродить по коридорам жилого комплекса, сталкиваясь с редкими сомнамбулами, выбравшимися из капсул. Пространство Ствола было, как утверждал Ингви, полной копией реальности второй Параллели, так что начинать следовало оттуда.
Следующей ступенью была игра. Нужно было посмотреть, что она такое, и какое вино к ней лучше выбирать. И, главное, как её есть без интерфейса?
Хотя, нет! Главное — снова ощутить отклик дара. В большинстве вопросов боярин предпочитал не врать себе, а потому понимал, что является для него настоящей причиной похода в “Пограничье”. Иллюзорный дар или какой — это было не так уж и важно. Прикоснувшись к нему после трёх месяцев вынужденного воздержания, Игорь страстно желал только одного — вновь ощутить себя полноценным человеком. Хотя бы и в игре.
Перед приглашением Николая на прогулку боярин усвоил много информации. От описания игры — сборной солянки с самых разных сеттингов, каким-то образом непротиворечиво собранных в одном месте, до изучения игрового персонажа, того самого — Ингви Хоральсоона. Он довольно долго всматривался в его базовые характеристики, навыки и экипировку, прежде чем понял, что с ним что-то не так.
В “Пограничье” двойник играл воином — классом, предназначенным для ведения ближнего боя. Что, в свою очередь, значило следующее — магии у него не было и быть не могло. Существовали некие смешанные классы, вроде каких-то варлоков и шаманов, которые могли использовать заклинания. Но у них были соответствующие базовые характеристики: увеличенные “интеллект” и “мудрость”, а так же наличествовала такая штука, как запас маны — количественное выражение ёмкости дара.
Вообще, магическая система в играх сильно отличалась от понятной Антошину. Тут было несколько стихийных школ, каждая из которых требовала отдельного изучения и привязывалась к вполне определенному набору атакующих и защитных заклинаний. Скажем, маг, специализирующийся на школе Огня, не мог использовать “ледяную стрелу” из школы Воды, а адепт Земли не мог обращаться к возможностям школы Разума.
Боярин, читая описание, сперва хохотал над абсурдностью системы. Одарённый — он и есть одарённый, и потенциально имеет возможность овладеть любым аспектом, а уж количество и сила заклинаний никак не может быть связана с интеллектом и запасом маны — только с силой дара. Но потом он вспомнил смертецов с аспектом Тлена, минских ванов, ограниченных правящим домом до использования одного лишь аспекта, и признал, что всё может быть.