Такой же недостаток имеется и в обрисовке образа комиссара красноармейского полка Василия Молова, в недавнем прошлом питерского рабочего-токаря. Очень скупо он показан в действии, в своих чувствах и мыслях. Между тем это ведь глубоко типичный герой того времени, выдвинутый пролетарской средой и поднявшийся на высокий уровень понимания исторических задач своего класса.
Когда Колчак был разгромлен, комиссар Молов и подпоручик Барановский случайно попали в один и тот же госпиталь для больных тифом. Из-за недостатка мест они были даже положены на одну кровать, укрывались одним одеялом. Между ними развертывается острая дискуссия. Барановский, убедившийся, что колчаковщина страшное зло, направленное против народа, считает, что теперь, когда борьба с оружием в руках кончена. Советская власть не должна вылавливать и наказывать своих врагов. «Довольно крови», — говорит он Молову. Барановский не понимает, что капиталисты и помещики добровольно не прекратят борьбы против рабочих и крестьян, не откажутся от новых попыток вооруженного нападения.
Комиссар Молов со всей страстью и убежденностью рабочего-коммуниста говорит о бдительности по отношению к классовым врагам. как об основной задаче советских людей «Ты говоришь, довольно крови. Согласен, довольно крови… Нужно уничтожить класс капиталистов, уничтожить все классы, создать общество бесклассовое. Только тогда не будет крови и тюрем».
С еще большей силой Молов обрушивается на Барановского, когда тот заявляет, что для него в Советской стране не найдется дела. что он будет лишним. «Лишние люди, — негодующе возражает Молов. — какая это на самом деле глупость… Кругом дела угол непочатый… Да. лишних людей у нас не будет, мы всем найдем работу, всех выучим и заставим работать» Так мог говорить только человек труда, знающий его великую организующую и воспитательную силу Труд — вот кто будет царить в том новом мире, за который сражался советский народ.
Строй высоких революционных чувств и устремлений определяет героев романа — Суровцева. Молова. Вольнобаева — даже когда они не совершают каких-либо активных действий.
Спором между бывшим колчаковским офицером и комиссаром Моловым — представителями двух разных миров — по существу и завершается роман «Два мира».
В предисловии ко второму изданию своей книги В Зазубрин писал: «Работая над ней, я ставил себе определенные задачи — дать… — просто и понятно написанную вещь о борьбе «двух миров» и использовать агитационную мощь художественного слова». Наряду с ясностью и доходчивостью изложения и языка раскрытию идеи романа-служит и его композиция, его построение. Картины ужасов колчаковщины сменяются картинами борьбы рабочих и крестьян. В этом чередовании заложен большой смысл — постепенно, от одного эпизода к другому, все сильнее и сильнее выявляется непримиримая противоположность двух борющихся миров и в то же время несомненное превосходство мира трудящихся масс. Жизненные события и явления, взятые писателем из сферы двух разных миров — от ставки Колчака до таежных биваков партизан, не связанные общим сюжетным стержнем, в целом все же воссоздают широкую и волнующую эпопею народной борьбы, пронизанную единой идеей, охватившей трудящиеся массы, — завоевать, создать новую жизнь, где не будет ни рабов, ни господ, где «миром будет править труд».
Роман В. Зазубрина вышел в свет по горячим следам бурных событий в Сибири. Писатель стремился скорее рассказать советским людям о том, что он сам видел и пережил, о чем ему сообщали многочисленные корреспонденты — участники гражданской войны в Сибири. Это стремление исходило из потребности души писателя, потребности, которая рождается глубоким убеждением, что слово твое нужно и важно. Понятно, что быстрота написания книги не могла не отразиться на ее художественной завершенности, что признавал и сам автор: «Книга вышла до известной степени сырой».
А. М. Горький, высоко ценя книгу В. Зазубрина, отмечал, что местами она многословна, местами материал ее скомкан, не обработан. Эта многословность видна, например, в пространной краснобайской речи профессора-колчаковца. Более сжато, а следовательно, и выразительней можно было бы изложить спор между Моловым и Барановским. Писатель несколько злоупотребляет цитированием различных документов и публицистическими отступлениями в сторону от картин действительности. Образы положительных героев-коммунистов и партизан, как уже отмечалось выше, не даны с необходимой многогранностью и полнотой выявления их чувств, мыслей и устремлений непосредственно в живом взаимодействии с массами» Наконец, излишни натуралистические подробности и «детали» в описании звериного и скотского поведения колчаковцев.
Однако эти недостатки не умаляют больших достоинств романа «Два мира». Он покоряет сердце и сознание читателя яркой жизненной правдой. В романе В. Зазубрина с большой страстью показано, как восторжествовала великая историческая правда — правда народа, правда гуманизма, как в тяжких боях и испытаниях победил новый мир — мир новых, человеческих отношений между людьми. Пафосом утверждения нового мира, новой правды и привлек внимание советских читателей роман В. Зазубрина. Это была очень нужная и своевременная книга — в ней впервые в советской литературе с большой полнотой было показано участие народных масс в гражданской войне, в защите завоеваний Октябрьской социалистической революции от посягательств контрреволюции и интервенции. Вполне понятно, что, изданная в далеком Иркутске, эта кии-га самыми разнообразными путями распространилась по советской стране и читалась с большим увлечением.
Известный советский писатель Борис Лавренев, служивший в годы гражданской войны в Красной Армии, впоследствии вспоминал: «Помню, как в Политуправлении Туркфронта в 1921 году был до дыр зачитан всеми работниками первый (кстати, незаслуженно забытый) советский роман. В. Зазубрина «Два мира».
Автор этих строк также помнит, как в начале зимы 1922 года в агитпроп Губкома РКП (б) одного из приволжских городов бывший работник Политуправления 5-й Армии принес иркутское издание книги В. Зазубрина. Работники агитпропа коллективно читали ее по утрам. Потом книга перешла в другие отделы Губкома, затем ее читали курсанты Совпартшколы, и, наконец, след ее затерялся где-то среди рабочей молодежи текстильных фабрик.
В 1927 году роман В. Зазубрина читали вслух и обсуждали крестьяне — члены с.-х. коммуны «Майское утро» (Алтай, Барнаульский округ). Выступления коммунаров были записаны учителем A. Топоровым и опубликованы в журнале «Сибирские огни» (№ 1, 1928 г.). А. М. Горький, ознакомившись с записями выступлений крестьян, советовал напечатать их в качестве послесловия к роману «Два мира», как «эхо, мощно отозвавшееся на голос автора». Пожелание А. М. Горького осуществлено в данном издании.
В романе «Два мира» В. Зазубрин выступил в качестве писателя-пионера в показе советской действительности. Ему принадлежит первый шаг в создании образа положительного героя нашей советской современности. Конечно, эти образы в романе «Два мира» еще только намечены, очерчены беглыми штрихами, но все же это было началом решения важной задачи советской литературы. В последующем образ героя нашего времени с большей силой, яркостью и глубиной был воспроизведен на страницах таких замечательных Произведений, как «Железный поток» А. Серафимовича, «Чапаев» Д. Фурманова, «Разгром» А. Фадеева, «Как закалялась сталь» Н. Островского и др.