Эшли Терпан все это время тоже сидела в углу зала ожидания. Она ни с кем не общалась. Ни на кого не обращала внимания. Когда появился Артур, она уже знала результат. Она выслушала о смерти Дэйва молча. Потом встала и пошла прочь. Успокаивать и поддерживать, как психолог, семью умершего она не хотела. Эти люди не стоили и ногтя мальчишки. На выходе из больницы, сцепив руки на груди и упершись взглядом в асфальт, ее ждала Мэллани. Она не являлась родственницей, и не имела таких связей, как Эшли, поэтому ждать результата операции со всеми ее не пустили. Теперь же о Мэллани все забыли. Все, кроме Эшли. Та подошла к девочке и села рядом. Этим было все сказано. Мэллани разрыдалась. Она плакала час. А может два. Эшли не притронулась к ней и пальцем. Не сказала ни слова. Почему? Думала ли она, что Мэллани нужно полностью выплакать горе, чтобы жить дальше? Или ей хотелось, чтобы эта девочка поплакала и за нее? Эшли сама не знала. Но они долго сидели вместе на скамейке. Мэллани плакала. Эшли глядела вдаль. Потом, когда первая ножевая боль прошла, Мэллани повернулась к Эшли и сказала:
-Я хочу поехать в Н. Можно?
Эшли кивнула.
Мэллани рассказывала ей об их поездке, и о самолете, который они побоялись искать. Как психолог, Эшли понимала, почему Мэллани хочет вернуться туда. Но она не понимала, почему туда хочет поехать и она сама. Возможно, Дэйв был тем странным, единичным случаем, о котором не стоит писать в научных журналах. Слишком сокровенно, трепетно, невероятно было его «попадение» в этот мир. И Эшли хотелось еще немного соприкоснуться с этим странным мальчиком. Понять его. Простить его за то, что он сделал с собой. Потому она налила полный бак бензина, позвонила матери Мэллани, сообщив, что сегодня ее дочь нуждается в помощи психолога в связи с потерей друга, и они двинулись в путь. Длинной и молчаливой дорогой, каждая думала о своем, а когда они приехали в Н, была почти ночь. Мэллани вышла из машины. Эшли последовала за ней. Нужно было остановиться в гостинице, но Мэллани пошла в сторону поля. Эшли ее не остановила. Но она пошла следом. Сама не повинуясь себе, она пристально следила за маленькой фигуркой, бредущей в темноте. Вышла луна, а они все шли, разрезая телами длинные стебли цветов, словно корабли режут водную гладь. Мэллани – слегка впереди. Эшли следом. Было мертвенно тихо. И как-то не по летнему холодно. Мэллани почти превратилась в тень. Призрак девочки, идущей по полю. Вот-вот, и она пропадет. Сгинет, вслед за Дэйвом. Глаза Эшли начали слипаться. Она моргнула. Еще раз. И еще. А когда она открыла глаза, Мэллани нигде не было.
Резкий прилив адреналина пробудил Эшли из ее транса.
-Мэллани! Мэллани!
Она звала. Звала. И все бежала, бежала туда, где еще секунду назад плыл призрак девочки.
-Мэллани!!!
С последним криком, земля ушла из-под ног Эшли. Она провалилась во что-то холодное и мокрое. Погасли звезды. Ее окружила полная тьма.
-Тсс, - ощутила она на своем запястье теплое прикосновение, -Не волнуйтесь, госпожа Терпан.
-Мэллани, это ты? – тяжело выдохнула Эшли.
-Да, это я. Смотрите.
Голос Мэллани был мягок. Спокоен. Величественен. Она торжествовала. Ликовала. Была счастлива и несчастна одновременно.
-Смотрите. Смотрите! - шептала Мэллани, сжимая руку Эшли свинцовой хваткой.
Когда глаза Эшли начали привыкать к темноте, в которую они попали, она увидела.
Ржавый, разбитый, весь прогнивший каркас военного самолета.
Они сидели в той самой воронке, где Дэйв с отцом нашли свой военный истребитель.
Эпилог
Дринь…Дринь…Дринь…
Дэйв ненавидел этот детский будильник. Давно пора купить новый, но этот – с мышками – выбирала его бабушка. Ее он любил, и потому будильник стоял на его полке – многократно ломанный, но стоял.
Дэйв лениво открыл глаза и огляделся вокруг. Небольшая комната мансардного типа. На потолке развешаны модели самолетов. Точно, он ведь хотел стать летчиком…
Дверь в его комнату приоткрылась, и на пороге появился отец – в рубашке с галстуком, но все еще в пушистых тапочках и с чашкой кофе в руке.