И еще - ей жутко захотелось влететь багровой стрелой в эти стеклянные, все на свете отражающие-отражающие-бесконечно-отражающие двери, разбивая по пути весь перекрученный, перевернутый, иллюзорный и одновременно фантастически реальный духовный мир здания, обнажая его истинное "лицо". Как и лицо самого хозяина компании "Феникс", умудрившегося "упаковать" тысячи миров в один компактный домик посреди оживленного города. И - если понадобиться - придется разбить на своем пути все его зеркала! - Вика чувствовала, хозяин "склепа-дворца" при необходимости легко восстановит мастерски выстроенные иллюзии, но ей самой выпадет просто непередаваемое и редчайшее удовольствие - не упорно что-то строить, а именно разнести все фальшивки на мелкие осколочки. Эта разрушительная половина в ее душе тоже присутствовала, только обе половинки - были иные, нежели у души Амати. Если та будто сложена была из черного и белого цветов, рождающих любые радужные при легких прикосновениях друг к другу, то Вика ощущала в своей душе некое странное единство творения и разрушения в полной, абсолютной и потрясающе гибкой гармонии...
- Витя, ты видишь то же, что и я? - Осторожно спросила она, едва сдерживая бушующий вал вдохновения, чтобы не броситься на штурм таинственного "замка" без лишних вопросов. Друг, вопреки ее ожиданиям, только пожал плечами:
- Ну домик. Прикольная такая "землянка". Вполне обычное в наши дни убежище какого-то мага из золотой пирамиды.
- Да что ты говоришь, - Вдруг хищно прищурилась Вика. Последнее подтверждение. Более чем приличный маг, а не смог заметить особенностей этого места. Тогда как она - сумела. Внутри вновь взыграл азарт ловчей птицы, как когда-то - с незнакомцем. Похожий, но не тот: на этот раз рыбка ожидалась совсем иная, скорее даже не рыбка, а изворотливый морской змей, но тоже очень-очень вкусный. И без "ужина" она, определенно, отсюда не улетит.
Вика прямо-таки потащила за собой ничего не понимающего Виктора. Через двери она пролетела пулей, оставив охранника ошалело хлопать глазами, и понеслась по коридору куда-то вперед, ощущая "добычу" там. Но вдруг ощущение пропало - и в воздухе раздалось эхо тонкого, противного и притом знакомого голоса:
- А вот и не угадала, Эли-и-ин...
- Чтоб ты провалился, паршивец! - Она даже не обратила внимания на непривычную форму своего имени. А вот Виктор, кажется, и вовсе ничего не слышал - просто стоял посреди прохода и с удивлением смотрел на будто обезумевшую подругу. Но сейчас Вика не могла объяснить своего поведения. Казалось, душа Мира, до того просто спокойно касавшаяся ее сути в случае необходимости, сейчас едва ли не полностью перетекла в ее собственную душу. Или же... Всегда там и находилась, просто очнулась от "дремы", но об этом Вика и думать не желала - после нахлынувшего вала фантазии разграничить факты и эмоции стало совершенно невероятно. Оставалось действовать по интуиции. Она развернулась, прищурив глаза, и метнулась по другому коридору, добежала до лестницы, ступила на первую ступеньку... Чайка распахнула было крылья, чтобы бросится на добычу, но... Снова этот треклятый голос!
- И вновь ошиблась, Элин... Дорогая моя, драгоценнейшая Элин, я уже состарился, а ты так и осталась вечно юной и чуточку, самую малость, наивной. Не меняешься, как и Сато, только вот он, увы, почти не молодеет. И допускаешь ты все те же ошибки - поспешна, слишком поспешна, подчиняешься первому порыву ветра, а ведь он так часто изменяется... Но спасибо тебе и за то, что вернула мне память и давно забытую жизнь... Я уж думал так до старости и проторчу любимой аватарой собственного сына. Ох и черное же у Христа чувство юмора, если поглядеть на него незамутненным взглядом. Страсть какое черное, чернее нашей недотроги Амати в самом дурном расположении духа... Но ведь это не только ты была. Ведь так? Кого еще своим появлением в мире ты разбудила, кого притянула к себе своим вечным неодолимым очарованием прекрасной и суровой женщины-природы? Чьей поддержкой заручилась? Но нет, не всех, не всех крокодилов поймала ты на свой крючочек, а некоторые - так близки, чтобы с него сорваться, уже так опасно близки к собственной гибели в этой глупой игре в эволюцию по спирали. Неужели всех - вновь в тени, на дно бездны? Ты готова ими пожертвовать? А? Так как? Поможешь в поисках или будешь себе жить по-прежнему, скрывая свою неповторимую чайку за тотемами многочисленных наследниц и собственных жриц?! Я перестал понимать тебя, Эль: то ты желаешь спокойствия, то вновь принимаешься за старое - неужто и сама уже становишься ветром? Неужто покинула ряды первых магистров и присоединилась ко второму эшелону - к Сато и остальным, пришедшим после меня? Хотя я так глуп, нещадно глуп - ты же просто пытаешься заниматься самообманом, бежишь от своей неповторимой души! Что за ангелы терзают чувствами душу твою, вечная красавица?
- Ты, философ недобитый в эпоху Дао, - Закричала на все здание будто временно сошедшая с ума Вика. Слова мага буквально прожигали насквозь, аж слезы на глаза наворачивались от обиды. То, что он говорил - было самой скрытой, самой тайной правдой Мира, и теперь уже во многом - ее души. Лишь один человек мог позволить себе такое обращение с Миром, только один, носивший прежде сотни имен, из которых наиболее известными стали Джехутти, Адам, Иисус, но и еще одно - самое главное и важное, незаслуженно преданное забвению... - Кончай свои идиотские шуточки! Выходи, Кри, иначе я здесь все разнесу, уничтожу, сотру в порошок вместе с тобой самим! - А в ответ только ехидный смех. И ее душа не выдержала такого садизма - в очередной раз вспыхнула. Но на этот раз Виктор заметил и даже отшатнулся, пробормотав: "Ты смотри-ка, и обсидиан тоже... Это же цвета первородного огня, совершенное творение - с лазурно-белой вспышкой, тотальное разрушение - с обсидианово-черной... Кто же ты такая, если не только приказываешь Миру, но и угрожаешь первому магу?!" Но Вика уже не слышала его вечных рассуждений. Вокруг будто бы рушились все эти иллюзии, иллюзии, иллюзии - бились зеркала, словно искусственные звезды внутри модели космического лабиринта, размещенной "поверх" и "вглуби" одного сравнительно небольшого здания - и повсюду летела хрустальная пыль, похожая на пепел... А потом ошеломленный охранник, удовлетворенно кивнув невидимому, но ощутимому результату тотального разрушения, деловито подошел к ним. Из-под фирменной фуражки, скрывающей ядовито-рыжие волосы, смотрели два внимательных глаза: один - черный, уже сейчас превращающийся просто в темно-зеленый, другой - чисто изумрудный. Укоряющее помахав пальцем перед самым носом Вики, он произнес: