Наконец, она дошла до слов о "брате, пожелавшем воссоединить миры". Странно. Виктор вздрогнул и, кажется, даже побледнел, прошептав что-то вроде "серебро тысячи звезд легло на рог единорога". Вике почудилось вдруг, что он готов сорваться со скамьи и заходить кругами, пытаясь обнаружить следы незнакомца. По крайней мере, его альтер, кажется, именно так и поступил... Неужели все-таки?.. Или нелепое совпадение? Сам юноша поглядел на девушку очень внимательно и широко улыбнулся:
- И правда, удивительная ты. Среди нас эмпатов хватает, но Предел - место, в котором миры изначально крепко переплетены, даже будучи... В общем, странно было бы, если бы мы не впитали его и местные духовные законы каждой клеточкой тела и души. А ты и нас всех превосходишь. Буквально на лету улавливаешь, что в душе человека происходит. Но то, что ты сейчас рассказала... Трудно поверить, но и не поверить - просто невозможно. А ведь я еще столько раз хотел сказать... Хотя нет, я не прав, он ведь не желал и сам говорить - кто тогда я такой, чтобы решать за тебя, если и он - не стал... Но слова о брате - все упрощают.
"И правда - не стал. Неужели это все-таки ты и, даже не помня, гордишься им? Глупо. Весь "подсказанный" путь говорит лишь о том, что это Сато гордится Кадмом и предпочитает сводить пути людей с ним, а сам вечно отходит в тень. Как же все это решить-то?" Вика с изнеможением посмотрела на Виктора. Она привыкла уже к его самоуверенности и крайней убежденности в любых смелых заявлениях. Видеть его в явной растерянности казалось теперь даже не странным - удивительным. Заметив ее интерес, Витя вновь опустился на скамейку, с которой все-таки подскочил, и рассеянно провел по воздуху рукой, будто бы поглаживая кого-то. Вика хотела было спросить, как все-таки стабильно видеть альтера, но тут же и сама почувствовала прохаживающегося рядом волчонка. Так просто - нужно было лишь представить его от сердца - не концентрироваться на взгляде или мыслях - и волк сам "нарисовался". Альтер закончил свои безуспешные поиски и перебрался обратно - поближе к ногам хозяина. Нужно будет постараться запомнить это ощущение, чтобы в дальнейшем сразу "видеть" альтеров. Надоело уже каждый раз "настраиваться" или случайно ловить образ.
- Так что в этой истории такого удивительного? Я все еще не до конца понимаю, о чем ты рассказываешь, но, судя по тому, что узнала из твоих историй, встреченный мной человек - всего лишь магистр одной из ранних эпох. Третьей там или даже второй - из тех, что еще помнили, как все на самом деле начиналось. Возможно, и правда, аватарный наследник, вроде Петра. Все это странно, конечно, но в жизни, думаю, и не такие встречи случаются, - "Я снова убегаю" - с сожалением отметила Вика. Виктор посмотрел на нее как-то до боли серьезно, на секунду вздрогнул, потом вновь погладил волка, а лицо его приняло выражение, как выразился бы классик, "крайней задумчивости и душевных метаний". Секунд десять помолчав, он все-таки ответил:
- Да, в самом начале рассказа я тоже подумал, что просто старый магистр и аватарный наследник кого-нибудь из первого рода, вырванный невесть из какого слоя теней концом эры. Хотя уже при нашем разговоре о Пределе появилась иная версия, но она была слишком маловероятной. Кроме того, в момент, когда ты сказала о брате, покрывало реконструкции слегка "приподнялось", напомнив, как было в начале. "Может, и не совсем "просто магистр" - так я думал до этого, с магами ведь никогда ничего "просто" не бывает. По себе и своим друзьям знаю, что не "почернели" еще. Но этот волк, как ты его описала, поведение незнакомца, его слова, сама рассказанная история и особенно фраза о брате... а еще - твои собственные странные мысли, уж прости, я слышу их отголоски, как бы "тихо" ты ни пыталась думать, - в этом случае вся, абсолютна вся цепочка поступков и лиц связывается воедино, все становится понятным. Это был тот, кто оставил наследие - не наследник... Но, Вик, само имя "Сато" и твои осколочные воспоминания из прошлых жизней - ничего тебе не дают. Он всегда был крайне скрытен и только благодаря Петру и "щедрости" Сотиса, я узнал о нем несколько больше тебя. Осмелюсь предположить, что, возможно, и намного больше твоего. Потому все это изначально - отнюдь не "игра". На деле, зная его, ты его совсем не знаешь... И если это, действительно, он, быть может, будущее все же окажется не таким страшным, как мы предполагаем. В конце концов, не только людская незрелость, но и бесконтрольность действий магов более всего влияют на вероятный еще исход. Да и такой сильный вредитель, как Иуда, - уже явный перебор, особенно на фоне явного недостатка нормальных магов среди индиго и дефицита времени. Как бы там ни сложилось, что бы ни сотворил он с собственной душой, вынужден признать: он всегда делал ее такой, чтобы механизм соответствовал его главной и единственной цели - защите Земли, Мира. Как он ныне относится к людям - я не осмелюсь предполагать, взгляды каждого человека изменчивы и этот магистр - не исключение. В самом начале своего пути он ненавидел человеческий род за тот вред, который эволюция людей наносила природе Земли и ее детям, но вот сам этот Мир - он любил всегда и, осмелюсь предположить, будет любить и впредь.
Это даже не пунктик, это суть его души - стремление, порыв, чувство - как угодно можно назвать. То, что его ведет сквозь все жизни. Как дело обстоит теперь с его отношением к людям - сложно предположить, нужно пообщаться с ним лично, хотя само его внимание к тебе, девушке, научившейся понимать столь многих, - уже говорит о сильных поправках в его взглядах относительно людей. По крайней мере, кое-что важное он уже сделал. Я не говорил, но... - Виктор замялся, и потом вскинул голову, грустно посмотрев на Вику, - Кем бы ни был я сам, позволил мне достичь Предела и родится вновь именно он. Я... где-то потерялся, заблудился, забыл дорогу домой, потерял все, что имел, и, кажется, среди потерянного было немало гордости и прочих неприятных черт. Но потом в этом кромешном Ничто - случилось соприкосновение наших душ, это что-то вроде "буксира", позволяющего увести одной душе другую по своим следам, но вызывающего опасное сближение даже не сущностей, сутей. Их участки намертво отпечатываются друг на друге - и такая связь уже навсегда. Больше, чем братство. Две новых души - вместо двух старых. Пойми и это... А дальше - я помню только Предел. Больше ничего не всплывает кроме той вечной тиши Ничто, но, изучая сказанное тобой и узнанное мной, я знаю ответ на вопрос - "кто?" И как бы там ни было, возвращение твоего "незнакомца" в мир может стать для всех нас столь же спасительным, как и возвращение его брата - для самых обычных людей.
- Брата... Значит, все-таки Христа? - Вика произнесла это с завуалированным вызовом, но неожиданно по старой привычке захлопнула рот ладошкой, испугавшись, наконец, собственных мыслей и теорий. В чем она вообще могла быть уверенной?! Так смело рассуждала сегодня, будто уже стала экспертом по истинной истории Земли! Но осколки памяти - лишь осколки, части пути, "подаренного" ей незнакомцем, и многие из них - как выяснилось - уже реконструированы и сто тысяч раз изменены все тем же "Сато"... Кри же предупреждал - только в потоке его фантазии она, не имея опыта "выцеплять" нужные факты, просто не обратила внимания на намеки! Девушка откинулась на спинку скамейки и звонко, совсем по-детски рассмеялась, окончательно расставаясь с личиной "суровой и справедливой Элин" - эта сущность скорее должна принадлежать загадочной Ди Элин - и радуясь ощущению вновь легко вспорхнувшей над головой собственной серебряной чайки. Да, ясно, конечно ясно, что Виктор прав во всем: она на самом деле ничегошеньки не знает, кроме своей правды. Да и сам Сато знает не больше, просто имеет иную правду, которую старается совместить с остальными таким вот причудливым способом - показав, как она действует. И никто в этом мире не знает истины - только свою и чужие правды, которые оказались доступны пониманию. Вот и все. Все просто. Их нужно научиться согласовать и использовать совместно - так ведь легко, как куличики из песка лепить. Можно же было и раньше это ощутить - но она так увлеклась мыслями, расчетами, "силой стальной мудрости Элин"... И благо, что ее при этом не покинула родная, дорогая, милая, такая привычная серебряная чайка. Для нее лично - символ свободы и радостной вести.