— Не переживай, Дженни уберет, — улыбнулся мистер Грей.
— Увидимся, милый, — еще раз взглянув на него, я вышла из комнаты и оказалась в гостиной, где разговаривали мистер и миссис Тейлор. Однако увидев меня, они замолчали. — Мне очень жаль, что так вышло со стаканом, — робко пробормотала я.
— Все в порядке, — заверила меня Дженни.
— Мэм, нам стоит вернуться, — нахмурился Тейлор. — Мне уже звонил мистер Спенсер, он ждет нас дома.
— Да, мы можем ехать. Дженни, спасибо за гостеприимство и еще раз простите, — я слегка приобняла женщину на прощание.
— Я позвоню, Джен, — Джейсон обратился к жене и поцеловал ее, а затем последовал за мной на выход из дома.
***
Я знала, что этот день не будет простым. Джонатан явно был недоволен моей поездкой к подруге, да еще и мы прилично задержались в доме Джейсона. Собственно поэтому я не удивилась, когда вечером он буквально силой потащил меня в Красную Комнату. Не знаю, что на него нашло, но он был жесток как никогда раньше. Боль была невыносимой, однако я хваталась за мысли о том, что мой любимый жив. Кристиан продолжает бороться за меня, и как только он поправится, мы сможем покончить с этим раз и навсегда.
Приняв поздно ночью горячую ванну, я укуталась в теплый халат и спустилась на кухню выпить воды, но, не дойдя до пункта своего назначения, замерла в холле, услышав голос Джона из гостиной. Я заглянула в арочный проем и увидела его сидящего на диване и пьющего виски.
— Вы хотите завтра поехать? — спросил Джон. — Когда? В двенадцать?
— Да, — из трубки послышался незнакомый мне голос. — Ты ведь не будешь брать свою жену?
— Ты издеваешься?! — возмутился Джонатан. — Эту суку я брать с собой не буду, иначе она испортит мне настроение и хороший трах. Хочу поиметь Люси во все дырки…
— Ладно, Джонни, до завтра.
— Пока, Тим, — бросил он и отключил разговор.
Значит, Джон уезжает? Куда? Интересно, надолго ли? Задумавшись над этим вопросом, я вошла в кухню и взяла из холодильника бутылку. Налив немного в стакан, я поднесла его ко рту и невольно заулыбалась, вспоминая сегодняшнее происшествие. Несмотря на то, что Спенсер все еще присутствует в моей жизни, я чувствую, что мое сердце вновь бьется. Мне не верится, что Кристиан и правда жив, также как я не верила и в то, что его больше может не быть со мной.
— Чему ты улыбаешься в два часа ночи? — хмыкнул Джон, войдя в кухню и прервав мою рефлексию.
— Да так, — отмахнулась я, — вспоминала разговоры с Кейт, — соврала я. Мне нужно быть осторожной с ним, чтобы он ничего не заподозрил. Я сразу же прогнала улыбку со своего лица и убрала стакан.
— Завтра я уезжаю, — не обращая внимания на мои слова, начал он, — надеюсь, что я достаточно тебя проучил, и больше ты не посмеешь раздвигать свои ножки, маленькая шлюшка.
— И долго тебя не будет? — робко спросила я, переминаясь с ноги на ногу.
— Дня три, может, четыре, — фыркнул Джон. — Я буду за городом, а ты сможешь вдоволь наговориться со своей подругой. Тебя я могу доверить только Тейлору, который будет докладывать мне о каждом твоем шаге, поняла меня?
— Да, Джон, — я нервно сглотнула. Джейсон не сделает этого, но моему мужу этого знать не обязательно.
В одну секунду он оказался рядом со мной, очень-очень близко. Я ощущала его дыхание на своей коже, чувствовала запах алкоголя из его рта. Он пьян. Черт, я просто хочу уйти в свою комнату. Мои вдохи и выдохи участились, сердце ускоренно забилось от страха. Схватив меня пальцами за подбородок, Джон сжал мою челюсть, а я же стояла неподвижно, пытаясь не злить его еще больше. Он смотрел на меня пьяными, жадными глазами, и я понимала, чего он хочет. Мужчина впился в мои губы поцелуем, заставив меня скривить лицо в отвращении. Это лишь развеселило его, он засмеялся.
— Детка, — с явным весельем произнес он, затем вновь поцеловал и укусил мою нижнюю губу. Я запищала от боли. Хорошо, что не до крови. — Ты думаешь, что все это время я тебя наказывал? — надменно спросил он.
— Н-не… знаю… — робко выдавила я из себя.
— О, поверь, это были еще цветочки. Все наши развлечения в Игровой — это то, от чего ты могла, при желании, получить удовольствие. Ты не знаешь, на что я способен, — шептал он на моих губах, внутри меня все задрожало, желудок свело в судороге.
— Пожалуйста, Джон, — всхлипнула я, — я обещаю, больше я не предам тебя. Клянусь.
— Я хочу, чтобы ты запомнила эту клятву, — сквозь зубы, рыча, цедит Джонатан. — И я сделаю так, чтобы ты запомнила это надолго.
— Прошу тебя, не надо! — взмолилась я.
— Заткнись, дрянь! — он наотмашь ударил меня по лицу, щеку засаднило, и я прижала к больному месту руку. Силой он развернул меня спиной к себе и стащил халат, все мои мышцы сжались в протесте. Я закрыла себя руками, словно стыдясь, что он увидит меня. — Ложись, — сжав рукой мою шею, он нагнул меня на барный островок. Кожа соприкоснулась с холодной мраморной столешницей, вызывая мурашки. — Хорошо запоминай, что будет, если ты вновь покажешь свою киску какому-нибудь ебарю, — прошептал мне на ухо пьяный голос Джона.
Его рука скользнула по моему животу и коснулась клитора. Он начал массировать его, но я была настолько напугана, что тело и не посмело отреагировать на его действия. Хотя в глубине все же меня потряхивает, и я не могу этому сопротивляться. Убрав свою руку, Джон раздвинул мои ноги и развел ладонями ягодицы. Мышцы сократились сильнее, когда я почувствовала прохладную слюну на анальном отверстии. Именно в этот момент я окончательно осознала, что он собирается сделать.
Больше не церемонясь, он резко и глубоко вошел в меня с тихим рыком удовольствия. Я не закричала, нет, я заорала диким воплем. Боль пронзила тело так, что я не могла даже пошевелиться. Я ничего не могла сделать в этот момент: ни услышать — уши заложило собственным криком, ни сказать — рот способен издавать лишь крик и рыдания, ни пошевелиться, чтобы попытаться вырваться из его хватки, — но меня сковало ужасом, словно я превратилась в камень.
Мужчина, предпочитающий жестокость ласкам, не стал дожидаться того момента, когда я привыкну к этим ощущениям и моя боль утихнет, и продолжил начатое. Он двигался, входил в меня до упора, шлепая по ягодицам. Внутри все билось в протесте! Кожу обжигало от его прикосновений. Если раньше он и не был мягок, то такого не делал никогда. Он подготавливал ко всему постепенно, давал возможность передохнуть. Сейчас же он просто залез в самые темные глубины своей сущности и учил меня тому, как не стоит себя вести.
Мои глаза застелила пелена горьких слез размером с град. Я не могла заглушить своих стонов, криков и молений о пощаде, понимая, что этим только разбужу прислугу, однако мне на помощь никто не решится прийти. Только все мои мольбы были тщетными, он слушал и не слышал моих слов. Охваченный яростью и гневом, он продолжал насилие над моим и без того изнывшим телом. Мне оставалось лишь с упоением ждать конца этого кошмара, который, как мне показалось, длился вечность.
Когда еще он и не думал заканчивать, на своей спине я ощутила нечто прохладное. Я и подумать не могла, что это могло быть. Но, почувствовав на лопатке тонкую полоску жгучей боли, будто в меня втыкают иголки, я поняла, что мою кожу ласкает острое лезвие кухонного ножа. Вся боль, все страдания смешались в одну кучу, — я уже ничего не могла сообразить. Мозг отказывался работать, а тело подчинилось ему и его плоти, так усердно разрывающей меня изнутри.
В какое-то мгновение я почувствовала пустоту: оглушающую, спасительную, и внутри ужасно саднило, но вместе с тем я ощущала опустошение в своей душе, дрожание в коленках и неспособность стоять на ногах. Я поняла — Господин кончил и завершил мой урок. Даже не знаю, как и когда он ушел. Слишком я была опущена в омут боли, чтобы замечать происходящее вокруг.
С кухонной тумбы я упала на не менее холодный кафельный пол. Свернувшись калачиком, я хотела оказаться лишь в одном месте. Рядом с мамой, которая была за тысячи километров от меня, за Океаном. Но я здесь, а она — там. Я была предоставлена себе, чтобы продолжать бороться. Однако это стало последней каплей. Если раньше я терпела, старалась держаться за мысли о любимом, то теперь не могу. Джон сломал меня окончательно…