Как же отвратительно, безмерно, дико скучно.
Кто бы мог подумать, что с Сасори это случится. Кукловоду не были свойственны депрессии, но сейчас, судя по схожести его собственных чувств с описаниями обычных симптомов, это было то самое состояние. Ему ничего не хотелось, а если вдруг и посещало какое-то желание, то почти всегда оно оставалось неудовлетворённым — у Сасори банально не было душевных сил заставить себя что-то предпринять для его воплощения в жизнь. Уже почти три недели он не притрагивался к инструментам, не творил, не создавал новые и не совершенствовал старые марионетки.
А ещё он полмесяца не разговаривал с напарником за пределом классной комнаты. На занятиях тот работал сносно: ни похвалить, ни придраться — и делалось это словно бы специально. Впрочем, в последнее время слишком уж много вещей Дейдара стал делать назло напарнику. Сасори снова обводил взглядом зал, когда почувствовал на своём акацуковском кольце лёгкое покалывание знакомой чакры, однако мысленного вызова так и не последовало. Подрывник взял моду так развлекаться: посылать на кольцо Сасори сигналы и при этом упорно молчать. «Гадёныш», — с неожиданной досадой подумал он, но смолчал.
Сидевшая слева Анко лениво зевнула и поднялась с места. Это было странно и неожиданно (от неё, во всяком случае), но после экспромта с поцелуем, устроенного Сасори на прошлой неделе, Анко словно бы совсем не поменяла своего отношения к нему. Исходя из того, что он о ней знал, Сасори рассчитывал, что Митараши удесятерит после такого количество колкостей в его адрес, возможно, даже нападёт, — но вместо этого она держалась так, словно бы ничего ровным счётом не произошло. А Сасори ведь так надеялся, что ненависть бывшей ученицы Орочимару и противоборство с ней хоть немного разгонят его застоявшуюся кровь.
В итоге, оставалось только тихо умирать от скуки.
Сидя в кресле перед камином в своём кабинете, без особого интереса разглядывая шахматную доску, Сасори кисло думал, что так, как он теперь, проводят вечера дремучие старики.
— Вы сегодня собираетесь делать ход, или мне вернуться утром? — едко осведомился Северус, игравший за чёрных.
— Нет уж, потерпите, — отозвался Сасори и взял ферзя. Руководить белым войском было до ужаса непривычно — обычно в партиях этот цвет по уговору использовал Итачи, а других противников у Сасори до недавнего времени особо и не было. Теперь же приходилось довольствоваться тем, что выпадало по жребию.
— С каждым днём вы играете всё отвратительнее, — резюмировал Северус, когда кукловод сделал свой ход. — Вам шах.
— Прискорбно, — Сасори обвёл взглядом поле, но так и не увидел пути для спасения партии. — Ладно, довольно, вы выиграли.
— Сдаётесь? — Северус удивлённо вскинул бровь. — Вы точно не больны?
— Мне скучно, — отозвался Сасори, неспешно выстраивая фигуры в изначальный порядок.
— Мне бы ваши проблемы, — хмыкнул Снегг. — А если хотите веселья, возьмите для дополнительных занятий пару болванов-гриффиндорцев. Особенно советую вам Долгопупса. Попытки вбить в его бестолковую голову хоть каплю ума наверняка скрасят вам время.
— О, так вам, значит, дополнительные с Поттером помогли? — с ироничной улыбкой поинтересовался Сасори.
Зельевар выразительно скривился, марионеточник усмехнулся — и на том диалог затух. Конечно, Северус как собеседник бесспорно хорош тем, что с ним можно при каждой встрече немного позубоскалить, но вот полноценного разговора никогда не получалось.
Посидев ещё пару минут, Снегг ушёл, и кукловод Сасори остался один. Погасив в комнате весь свет, он подошёл к окну и сел на подоконник.
Этот мир, поначалу казавшийся таким интересным, Сасори начинал тихо ненавидеть.
Завтрак был в точности таким же, как всегда: яичница, бекон, овсянка и тосты, чай и апельсиновый сок, стаи сов, разносящих письма и газеты, собранный и идеально аккуратный Итачи, растрёпанная, словно только с сеновала, Анко. Проходя мимо, прочие профессора здоровались с Сасори, однако никто не садился рядом и не заводил разговор. Хотя, чему тут удивляться: Сасори ведь сам всегда позиционировал себя нелюбителем бесполезного трёпа.
Подавив зевок (и этой ночью он поспал всего часа три, из-за чего вновь пришлось принимать мощный энергетик), Сасори всерьёз стал размышлять о том, не скинуть ли ему утренние занятия обратно на Северуса и не отправиться ли спать, как вдруг на стол перед ним, едва не сбив при этом кувшин с соком, опустилась большая неясыть. Взглянув на кукловода, птица с крайне важным видом протянула ему лапку, к которой было привязано письмо. Сасори удивлённо вскинул бровь, думая, кто мог писать ему; сова, видя, что он не торопится, нетерпеливо защёлкала клювом и захлопала крыльями. Лениво усмехнувшись, Сасори отвязал письмо и, аккуратно вскрыв конверт, стал читать:
Уважаемый мистер Акасуна!
Министерство магии имеет честь пригласить вас на приём по случаю празднования четырёхсотлетия Отдела международного магического сотрудничества, который состоится в субботу, двадцать третьего марта в атриуме Министерства (начало в 20:00). Министерская сова доставит ваш ответ.
С уважением,
Персиваль Уизли,
младший помощник министра магии.
Едва Сасори успел закончить чтение, на соседний стул опустилась Анко.
— О, так Министерство даже тебе прислало эту писульку, — как обычно вместо приветствий съязвила куноичи, заглядывая в его письмо.
— Судя по слову «даже», ты тоже получила приглашение, — отозвался Сасори, следя за ней взглядом.
— Ага. Итачи тоже.
— Что об этом думаешь?
— А ты?
Сасори закатил глаза, но спорить об очерёдности ответа не стал.
— Думаю, что у человека, который это написал, начисто отсутствует воображение, — произнёс он, вновь пробегая глазами по строчкам. — «Министерская сова доставит ваш ответ»… То есть, что ответ будет, у этого господина нет сомнений.
— Всё-таки это письмо из Министерства, — спокойно заметил Итачи, останавливаясь за спинкой стула Анко.
— Наш ответ будет положительным, верно?
— Несомненно, — Итачи склонился к шиноби, и в его глазах заплясали искорки — отблески пламени свечей. — Замечательная возможность изучить высший свет, не находите?
— Исключительная, — подтвердила Анко, оскалившись очень похоже на то, как это делал Орочимару.
— Что ж, друзья мои, удачи вам, — внушительно произнёс Альбус напоследок.
Шиноби кивнули ему и по очереди вошли в изумрудное пламя — и миг спустя оказались в «Дырявом котле». Почти не переговариваясь, трое ниндзя дошли до площади Гриммо; там Анко прочла адрес штаб-квартиры, написанный рукой Альбуса — Хранителя тайн Ордена, после чего дом номер двенадцать возник перед гостями.
В полдень в субботу в штабе не было почти никого — у всех были дела куда важнее и интереснее, чем просиживать в старом, нагоняющем тоску доме Блэков. На кухне обнаружились лишь Сириус, медленно катавший в стакане какой-то напиток, подозрительно смахивающий на огневиски, и Римус с Тонкс, разговаривавшие, склонившись над какой-то картой.
— Добрый день, — негромко приветствовал их Итачи.
Маги тотчас встрепенулись.
— Привет! — весело воскликнула Тонкс, подлетая к шиноби (Римус в это время взмахнул палочкой, и пергамент исчез). — Ужасно рада вас видеть, ребята! Ой, а вы — Анко Митараши, верно?
— Да, — кивнула куноичи, явно с первого взгляда проникшаяся симпатией к молодой волшебнице. — И давай на «ты», хорошо?
— Конечно! — тут же кивнула Тонкс. — Дамблдор столько рассказывал о тебе. Очень рада познакомиться!
«Интересно, что именно старик говорил», — подумал Сасори; одного беглого взгляда на Итачи хватило, чтобы понять: он задался тем же вопросом.
— Тонкс, оставь людей в покое, — к шиноби подошёл Сириус с дружелюбной, хотя и немного грустной улыбкой на губах. — Хорошо, что у вас нашлось время заскочить.
— Не буду врать, что мне нравится находиться в этом доме, но тебя мне видеть приятно, — усмехнулся Сасори, пожимая его руку.