Уголки губ Сасори слегка приподнялись — почти незаметное движение, но Дейдара научился видеть его за годы совместной работы. Теперь можно вздохнуть спокойно; может, напарник и продолжит спектакль с обидой, но своё прощение Дейдара уже получил.
— Ты ничего не понял, потому что молод и глуп, — язвительно произнёс Сасори, — но так уж и быть, объясню: бессердечный и живой нукенин лучше, чем откровенный, но мёртвый.
— Не, ну в общем-то я согласен, — с деланной неохотой кивнул Дейдара. — Но мы-то с вами в одной лодке — можно немножко и подружелюбней, да.
— Я учту, — почти серьёзно сказал Сасори.
Не удержавшись, Дейдара расплылся в хитрой улыбке.
— Тогда скажите, Сасори-но-Данна, это не вы ли случаем Анко тот жёсткий засос поставили, мм?
— Заметил, значит.
— Ксо, да его трудно не заметить! — засмеялся Дейдара, но тут же спросил уже тише: — Нет, серьёзно, вы что, реально с Анко?..
Секундная заминка — принятие решения.
— Реально. Впрочем, для нас обоих это не больше чем игра, призванная удовлетворить определённые потребности.
Дейдара присвистнул. В голове у него уже созрел десяток вопросов, но по взгляду Сасори он понял, что тема закрыта.
Анко сидела прямо на полу, прислонившись спиной к стене коридора, отстранённо наблюдая за тем, как нетерпеливо теребит рукава свитера стоявшая напротив Хината.
— Так тихо, — проговорила она, беспокойно посматривая на дверь.
— На мой взгляд, это хороший знак, — отозвалась Анко. — Было бы хуже, если бы эти чёртовы нукенины устроили войнушку прямо в моём кабинете.
— Прошу, не говорите так о них, Анко-сан.
— А что? — Анко запрокинула голову и уставилась в потолок. — Обидно за своего парня?
— Просто не понимаю, зачем вы ругаете их, хотя на самом деле помогаете, — спокойно ответила Хината.
— Для поддержания имиджа.
Выражение лица Хинаты можно было трактовать самым вежливым образом как «Странная вы». Анко это вполне устраивало. Ещё несколько минут прошло в напряжённой тишине.
— И всё-таки, вы уверены, что всё обойдётся?
Анко закатила глаза.
— Разумеется, — ворчливо отозвалась она. — Я не первый год в разведке и прекрасно знаю, как влиять на людей. Кстати, тебе бы тоже стоило поучиться этому, раз уж твой парень — нукенин, — Хината посмотрела на неё с определённым укором, но Анко как ни в чём не бывало продолжила: — Запоминай: путь к сердцу любого мужчины лежит через стол.
— Вы серьёзно? — Хината удивлённо вскинула брови.
— Абсолютно, — решительно подтвердила Анко. — Столы ведь разные бывают: обеденный, переговорный, пыточный…
— П-пыточный?!
— Ну не бледней же ты так! Да, пыточный, и тут два варианта использования: либо пытают тебя, и благородный герой несчастную девушку спасает; либо ты пытаешь его, — Анко кровожадно усмехнулась. — Знаешь, некоторым мужикам реально нравятся властные, жестокие женщины.
— Вы сейчас говорите такие вещи, — покачала головой Хината.
— Да ладно, успокойся, — отмахнулась Анко. — Не нравятся тебе такие настольные игры — можно ведь придумать и другие, более приятные.
В дверь со стороны комнаты легко постучали.
— Выпускайте, мм.
— Разобрались со своими делами? — строго спросила Анко.
— Тебе что, мировое соглашение предъявить с подписью? — проворчал Дейдара.
— А вы составили?
— Ну разумеется. Открывай, покажем.
Тихо усмехнувшись, Анко поднялась с пола и отперла дверь. Дейдара оперативно выскользнул в коридор, словно опасался, что его опять запрут.
— Эй, а документ предъявить? — шутливо нахмурилась Анко.
— Ничего не знаю, спрашивай у Данны, мм, — невиннейшим тоном протянул Дейдара и, приобняв Хинату за талию, потянул её прочь.
Проводив их взглядом, Анко вернулась в кабинет и опустилась на татами рядом с Сасори, отстранённо глядевшим перед собой.
— Что, без меня пил? — с претензией спросила она. — Уже накрыло?
Кукловод перевёл взгляд на неё.
— Как думаешь, у меня есть сердце?
От такого вопроса Анко опешила, но вида не подала.
— Могу сбегать за скальпелем — проверим.
Сасори лениво махнул рукой и наполнил рюмки; протянув одну ей, сказал:
— Представь себе гипотетическую женщину, Анко.
— Зачем?
— Просто представь.
— Ладно, представила.
— Забыл уточнить, что эта женщина любопытна не в меру и обожает совать свой нос в чужие дела.
— О, ну всё с ней понятно, — закатила глаза Анко.
— А теперь представь гипотетического мужчину, который поссорился с товарищем. Женщина узнала об этом и, не в силах пройти мимо, решила их помирить.
— Ну логично, она же везде нос суёт.
— И в самом деле. Но, что самое удивительное, задуманное ей удалось.
— Неужели? — Анко пристально посмотрела на него. — И что же тот мужчина?
— Как ни странно, он ей благодарен.
Анко хмыкнула.
— Довольно странный способ сказать «спасибо», — заметила она.
Сасори пожал плечами.
— Но мы ведь с тобой оба странные.
Услышав это, Анко искренне рассмеялась.
— Точно-точно! Скорпион и Змея.
— Смотрю, запало тебе в душу.
— Но нам подходит, разве нет? — усмехнулась Анко, осушая свою рюмку.
— Даже противно, насколько подходит, — отозвался Сасори, следуя её примеру.
Древний замок замер, словно в ожидании. Мягкие тени скользили по его коридорам и комнатам, классам и спальням, по внутреннему двору, лугу, Запретному лесу, плясали свой танец с серебристыми бликами на поверхности Чёрного озера. В этот час именно тени правили миром — они и ещё бледный свет, посылаемый на землю с небес.
В такие ночи, как эта, Мадара особенно любил оставаться один. В ночи полнолуния. Луна вообще имела на него какое-то странное, магическое влияние: когда она становилась такой круглой, яркой, манящей, Мадара не мог не ответить на её зов. Покидая тьму подземелий, он забирался на крышу Астрономической башни и оттуда всю ночь напролёт любовался светящимся диском на чёрном небесном просторе.
Впрочем, любовался ли? В своей прошлой жизни Мадара позволял себе наслаждаться созерцанием идеально выкованного меча, гордого полёта сокола в вышине, красивого женского тела, скрытого под одеждой или полностью обнажённого… Но это было другое. Луна манила его, говорила с ним тысячью и тысячью голосов, и, отдавшись её чарам, он порой забывал, кто есть, откуда пришёл, терял связь со всем тем, что делало его Учихой Мадарой. Растворяясь в бледном свете, попадал в поток видений, мелькавших мимо, как проносятся капли дождя во время бури.
Гигантское, выше гор дерево тянется к небу, готовясь раскрыть лиловый бутон…
Сидящий на цепи большой и косматый чёрный пёс силится сорваться с привязи…
Два мальчика раз за разом сходятся в тренировочном бое, а умудрённый годами воин внимательно следит за ними…
Статный брюнет кружит на руках девочку со светлыми хвостиками, и оба смеются…
Белый кролик пристроился на коленях у красивой светловолосой женщины, она его гладит…
Двое молодых шиноби разговаривают у водопада…
Темноволосый юноша заглядывает в ручей, и в отражении вспыхивают глаза с красными эллипсами на чёрном фоне…
Под мощным деревом стоят два воина, один в красной броне, другой в синей, но катаны в их руках опущены…
Мужчина и женщина, пронзённые одним огромным когтем, говорят свои последние слова сыну — младенцу с полосками на щеках…
Возведённый на берегу реки храм с изображённой над входом спиралью-водоворотом освещается лучами заходящего солнца…
Две девочки, похожие, как сёстры, сидят в тренировочном зале перед суровым шиноби…
Ребёнок плачет в разрушенном доме, но никто не слышит…
Юноша с серебристыми глазами стоит на коленях перед ручьём и достаёт из него наполненную дымом стеклянную сферу…
Молодая женщина в мрачном просторном помещении и мужчина, который ей обещает, что скоро всё встанет на свои места…
Четверо людей выпускают из коротких палочек цветные искры, а воин в белом плаще улыбается им из центра круга, затканного паутиной символов…