«Вот оно!..»
Неожиданно видение пропало — словно чья-то рука резко выдернула Мадару оттуда. Нахмурившись, он сосредоточился на поиске источника постороннего вмешательства, как вдруг в его голове зазвучал голос:
«Я чувствую тебя, незнакомец. Моё имя — Узумаки Нагато, и, кто бы ты ни был, я призываю тебя ответить мне».
========== Глава 28. История ворона и волка ==========
— Давай отойдём, — незаметно скользнув ближе, шепнул Мадара на ухо Тобираме. Тот взглянул на него с тенью удивления, но всё-таки последовал за Учихой к дальнему углу Тайной комнаты, где брала начало разветвлённая сеть тоннелей-труб, тянувшаяся по всему Хогвартсу. На их уход никто из присутствовавших на базе не обратил ни малейшего внимания — все были заняты: Хирузен и Итачи обсуждали выдержки из Книги Мудреца, Минато с интересом изучал библиотечный фолиант об укладе жизни кентавров, а Хаширама дремал (пребывал в состоянии ограниченного функционирования, как выражался его брат).
Диаметр труб был большим, не менее двух метров, на некоторых участках — целых три, и позволял идти, не пригибаясь; тёмные проходы петляли и извивались, порой пересекались с другими тоннелями, уводили всё дальше от Тайной комнаты. После нескольких минут ходьбы в полной тишине отставший на пару шагов Тобирама стал с откровенным подозрением глядеть на своего проводника — его сверлящий взгляд Мадара чувствовал спиной.
— Куда мы идём?
— Подальше оттуда, где нас могут услышать, — Мадара остановился и обернулся.
— И о чём ты хочешь поговорить? — Тобирама остановился тоже и сложил руки на груди.
Мадара прищурился.
— Что на самом деле связывало вас с Изуной?
На мгновение Тобирама опешил, но быстро взял себя в руки, вернул на лицо выражение непробиваемой отстранённости.
— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — заявил он, — ровно как и то, что творится в твоей голове. Хочешь подействовать кому-нибудь на нервы — разбуди Хашираму, — он собрался сложить печать Хирайшина, но рука из лазурной чакры удержала его.
Неспешно шагнув ближе, Мадара попробовал поймать взгляд Тобирамы, но тот опустил глаза. Мадара нахмурился и, схватив его за подбородок, заставил посмотреть на себя.
— Ну а что тогда это? — холодно поинтересовался он и Шаринганом внёс в разум Тобирамы одну из сцен своего видения. — Только не смей мне говорить, что это не вы.
Кровавые глаза альбиноса распахнулись шире.
— Как?..
— Неважно, — отозвался Мадара, внимательно наблюдая за малейшими изменениями на его лице. — Я повторяю вопрос: что связывало вас с Изуной?
— Соперничество на поле боя, это всем известно, — проговорил Тобирама. — Не знаю, откуда взялся этот взгляд на нас со стороны, но уверен, что это один из боёв, какой именно, не помню — их было много.
— Ты мне лжёшь.
Напряжённость Сенджу, раньше чуть приметная, теперь стала остро бросаться в глаза. Всё-таки изучать легилименцию — одна из бесспорно лучших идей Итачи. Конечно, до полного освоения этого раздела магии Мадаре было ещё далеко, но даже на нынешнем уровне знаний легилименция помогала лучше улавливать чувства и эмоции жертвы и была замечательным дополнением к Шарингану.
— Даю тебе выбор, — серьёзно сказал Мадара, — честно расскажи прямо сейчас, и тяжёлых последствий не будет, или молчи, и тогда я сам вырву эти воспоминания из твоего сознания.
Тобирама фыркнул ему в лицо; нахмурившись, Мадара активировал гендзюцу и проник в его разум. Сенджу как мог сопротивлялся вторжению, и ментальная борьба двух шиноби длилась довольно долго, однако победа все-таки осталась за Мадарой, который тут же принялся искать в памяти старого врага нужные воспоминания.
А когда нашёл — оторопел.
***
Он крался через густые и высокие заросли тростника, осторожно ступая по вязкой, хлюпающей под ногами земле. Чёртовы болота. Он потерял здесь весь свой отряд — пятерых хороших воинов, причём лишь один погиб по вине природы; остальных убили шиноби клана Доку. Тобирама презирал этих людей; используя исключительно яд: на наконечниках стрел, на сенбонах, на лезвиях длинных узких кинжалов, в коварных ловушках, — они не выходили на бой, предпочитая нападать из засад.
Тобирама уже три дня в одиночестве скитался по огромной топи, которой, казалось, не было конца и края. Без товарищей, практически без припасов, но зато с притупившейся от тотального недосыпа реакцией, он продолжал двигаться лишь только от мысли, что Хаширама с ума сойдёт, если в ближайшее время «любимый отото» не объявится со своей явно затянувшейся миссии. Да, сойдёт с ума… Погорюет, поубивается — а затем кинется к своему ненаглядному Мадаре и с удвоенной силой примется уговаривать его заключить союз. Так что жить стоит хотя бы ради предотвращения этого кошмара.
Похоже, в этот день удача всё-таки изволила повернуться к Тобираме лицом — заросли стали медленно, но верно редеть, и впереди вроде бы наметился просвет. Ещё минут пять спустя Тобирама выбрался, наконец, с болота на длинную полосу луга, тянувшуюся до далёкого леса.
Тобирама с невольным наслаждением втянул носом свежесть простора. Ещё немного — и дом, и тогда он, убедившись, что всё хорошо с братом и кланом, сможет, наконец, отдохнуть…
Вдруг заросли за его спиной пришли в движение — и на Сенджу налетел кто-то, облачённый в чёрное. Явно не ожидавший наткнуться на преграду пришелец, чтобы не допустить своего позорного падения в грязь, рефлекторно вцепился в Тобираму.
— Какого бидзю? — выдохнул Сенджу в черноволосую макушку, оказавшуюся на уровне его лица.
— Ты?! — Учиха Изуна резко отшатнулся — Тобирама рубанул мечом по опустевшему пространству, где секунду назад стоял его старый противник.
Они бы сцепились, как и всегда, однако тут из кустов выскочило четверо шиноби клана Доку — погоня, сумевшая ускользнуть от внимания измотанного Тобирамы. Он тихо цыкнул, злясь на себя, однако сейчас было не до того — шиноби бросились друг на друга. Уклонившись от удара длинного ножа, Тобирама пронзил одного из врагов катаной и атаковал следующего. Краем глаза он видел, как Изуна своим длинным мечом одним великолепным ударом снёс оппоненту голову, когда вдруг из зарослей сразу с нескольких сторон на них обрушился шквал сенбонов. Уворачиваясь, отбивая иглы, направленные в не защищённые бронёй части тела, Тобирама отскочил за пределы поражения и быстро осмотрел себя — вроде, не задели.
Как-то неожиданно рядом возник Изуна. Его Мангекью Шаринган сверкнул — и кусты вмиг объяло мощное чёрное пламя. Из зарослей доносились жуткие крики горящих заживо Доку, но вскоре стихли.
— За погибших, — негромко, с ожесточением произнёс Изуна. Погасив пламя, он вытер рукавом кровавый ручей под правым глазом.
Тобирама удобнее перехватил катану и указал острием на него.
— Как ты оказался здесь?
— Миссия, — отозвался Изуна, медленно переводя взгляд на него — Тобирама тут же чуть отвернулся, избегая встречаться с противником глазами. — А ты?
— То же самое, — ксо, вот почему надо было наткнуться именно на него? Тобирама предпочёл бы сейчас сразиться со всем кланом этих болотных дьяволов за раз, чем в своём нынешнем состоянии биться против Учихи Изуны.
— Твой отряд тоже погиб? — вдруг поинтересовался он.
— Да, — острие клинка поднялось чуть выше.
Изуна понял его бессловесное приглашение. Мгновенно вскинув меч, он атаковал, но Тобирама принял удар на клинок, и шиноби стремительно отскочили в разные стороны. Не позволяя себе и секундной передышки, они вновь кинулись друг к другу, но вдруг Учиха… упал. Проскочив по инерции мимо него, Тобирама резко развернулся, выставил мечом блок на уровне груди, готовый ко всему — но Изуна продолжал лежать, закусив губу, крепко зажмурив глаза.
«Неужели он всё-таки поймал меня в гендзюцу? — с беспокойством подумал Тобирама. — Но когда он?..»
С губ Изуны сорвался тихий, почти неслышный стон. Что-то было не так. Всё же для гендзюцу это слишком.
По-прежнему не рискуя подходить ближе, Тобирама осторожно прощупал окружающее пространство сенсорикой. Потоки чакры вокруг не нарушены — точно не иллюзия. Да и Изуна, похоже, не притворяется — его внутренняя энергия просто сходит с ума, сердце бьётся слишком, чересчур сильно, кровь приливает к мозгу. На бинтах на левой голени виднеется небольшое, медленно расширяющееся пятнышко крови. Яд.