— Пойду в Комнату, — сказал он. — Отото, наверное, уже на стенку лезет, что я тут с тобой нянчусь.
— Я тебя об этом не просил, — бросил Мадара, но совершенно без злобы или насмешки.
— А меня и не надо просить, — с улыбкой ответил Хаширама и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Прошло ещё некоторое время, прежде чем Мадара нарушил молчание.
— Ну что, Итачи, — произнёс он, — теперь-то ты уж, наверное, окончательно разочаровался в своём предке?
Итачи слегка дёрнул головой, оторванный от собственных мыслей.
— Почему я должен быть разочарован в вас? — вежливо уточнил он.
— Ну как же? — протянул Мадара. — Даже если не брать в расчёт то, что я сделал лично тебе, я ведь предатель деревни и клана, злобная гнида, долгие годы прятавшаяся от правосудия и из тени ставившая жестокие эксперименты на детях — это я об Обито и Нагато. Ах да, я же забыл упомянуть о моём полнейшем провале в качестве семьянина: как мужа меня хватило исключительно на то, чтобы сделать той несчастной девушке сына, которого, впрочем, я даже не знал, потому что уже был официально мёртв к моменту его рождения. А теперь выходит, что я, вдобавок ко всему, ещё и просто отвратительный брат. По-моему, поводов вполне достаточно.
— Как я могу осуждать за что-то вас, когда сам не лучше? — ровно произнёс Итачи.
На это Мадара откровенно рассмеялся ему в лицо.
— Не лучше? Итачи, неужели ты так и не понял до сих пор, что ты — образец, который ещё долго будут всем ставить в пример? Такая самоотверженность, такоё чувство долга… — он перестал улыбаться и тяжело вздохнул. — Как же ты, в самом деле, похож на Изуну, — Мадара откинулся на спинку кресла, поднял глаза к потолку и продолжил задумчиво: — Я никак не пойму, почему брат устроил всю эту сложную игру, вовлёк в неё Тобираму вместо того, чтобы просто прийти ко мне и честно сказать, что думает о мире с Сенджу? Ради Изуны я был готов на всё, а переупрямить старейшин и приструнить клан — такой, по сути, пустяк.
— Это было не ради мира, — тихо сказал Итачи, глядя в пламя камина. — Главной целью Изуны-сана было дать вам возможность обрести Вечный Мангекью Шаринган.
— Полагаешь?
— Я в этом уверен. У меня самого до недавнего времени был в точности такой же план в отношении Саске.
— Вот как, — проговорил Мадара, не отводя от потомка горящего взгляда.
Раньше он не до конца понимал, за что ему так нравится Итачи, но это чувство формировалось в нём с самого начала знакомства. В тот раз летом только симпатия помешала добить обессилевшего потомка; уходя тогда, Мадара специально оставил в замке с наружной стороны двери ключ, чтобы, если судьбе будет угодно, Итачи успели спасти. К счастью, судьбе было угодно — и в дальнейшем, проводя рядом с Итачи много времени, всё лучше узнавая его, Мадара ни разу не пожалел о своём решении.
Своим чувством долга, ответственностью, дотошностью Итачи очень похож на Изуну, только что куда более сдержан и замкнут. А вот Саске — чистейшая копия самого Мадары в юности. Задирает голову высоко, делает вид, что на прочих ему плевать, хотя на самом деле переживает за друзей — гордость не позволяет в этом открыто признаться.
Мадара непроизвольно нахмурился. Ему вдруг вспомнился отрывок из видения, где Хаширама кружил на руках маленькую девочку — свою внучку Цунаде, и то, какими счастливыми они оба выглядели. «Я не знал своего сына, да и с Обито, когда он ко мне попал, поступил не слишком-то по-родственному».
— Возможно, — произнёс Итачи, словно уловив мысли предка, — в прошлом вы были плохим мужем, отцом и братом, Мадара-сан. Но сейчас у вас есть возможность стать хорошим прапрадедушкой для нас с Саске.
========== Глава 29. В чужом разуме ==========
Что стало нормой в последние недели, сон не шёл, и Цунаде, единожды проснувшись ещё затемно, больше так и не смогла уснуть. Полежав некоторое время и решив, что ничего не делать и страдать бессмысленно, она встала с постели и, проведя рукой по распущенным светлым волосам, побрела в ванную.
Через час, когда солнце чуть-чуть приподнялось из-за горизонта, Пятая пришла в свой кабинет и уселась за рабочий стол. На нём ещё с вечера остались выситься горы документов, требовавших изучения и подписи главы деревни — разбором их Цунаде и занялась, чтобы скоротать время. Ещё через часа полтора ручку двери на проверку дёрнули — и оказались, судя по вздоху, немало удивлены тому, что дверь поддалась. Вслед за этим в кабинет мгновенно вошла Шизуне и, вскинув брови, поглядела на наставницу.
— Есть ещё бумаги на подпись? — немного резко спросила Цунаде, не желая отвечать на вопросы.
— Сейчас принесу, Цунаде-сама, — отозвалась Шизуне и поспешно вышла.
Цунаде отодвинула от себя последнюю стопку бумаг и, поднявшись, отошла к окну. В нежных утренних лучах солнца, просыпаясь, Коноха казалась невероятно светлым, умиротворённым, полным жизни местом — такой, наверное, в мечтах её видел дед. Однако тьма не дремлет даже в такое чудесное утро; тьма приближается, медленно, но неотвратимо, чеканя шаг и стуча палкой. То ли интуиция сообщала Цунаде о её приближении, то ли капля крови Узумаки — сама Пятая говорила себе, что узнаёт её по смраду проблем.
Коротко постучав, Данзо вошёл в кабинет, не дожидаясь приглашения, — он никогда не выказывал особого уважения к главе деревни. Сейчас на фоне разговора, который, Цунаде была уверена, предстоит не из приятных и лёгких, такое отношение отчего-то больше обычного раздражало. Несколько секунд они смотрели друг на друга — Данзо бесстрастно, Цунаде с неприязнью, — а затем старик начал:
— Я пришёл, чтобы предупредить вас, Цунаде-химе.
— О чём же? — раздражённо бросила Пятая, возвращаясь к столу.
— За последний год вами было допущено много ошибок — слишком много, на мой взгляд, — и последствия их для Конохи весьма серьёзны. Особенно последней, в Долине Завершения. До сих пор на ваши промахи закрывали глаза, но после этого случая…
— Это угроза? — вызывающе перебила его Цунаде.
— Как я уже говорил, это всего лишь предупреждение, — Данзо оставался предельно бесстрастен. — Следующая ошибка может не пройти для вас просто так.
Внутри всё клокотало от гнева, и Цунаде стоило немалых сил сдержаться и не швырнуть чем-нибудь тяжёлым прямо в лицо старика. Вместо этого она процедила:
— Это всё? У меня много работы, на разговоры нет времени.
— Это всё, — ответил старик. — Пока всё,— он развернулся и медленно, стуча своей чёртовой палкой, вышел. В дверях с ним чуть не столкнулась вернувшаяся Шизуне; прижав к груди папки, она быстро поздоровалась, но Данзо проигнорировал её и чинно удалился. Притворив дверь, Шизуне осторожно подошла ближе.
— Цунаде-сама, вот документы…
Раздался треск — край столешницы не выдержал хватки Пятой.
— Этот старик… — прорычала она с закипающей ненавистью. — Как он смеет?..
Шизуне замерла, боясь пошевелиться, казалось, даже вздохнуть.
— Немедленно найди Шикаку, — распорядилась Цунаде, вновь заставляя себя подавить гнев.
— Есть! — кивнула ученица и молнией метнулась исполнять приказ.
Ожидая её возвращения, Цунаде попыталась заняться работой, но дело отказывалось идти. Через пару минут плюнув, она достала из ящика бутылку и рюмку — но вовремя остановилась и, порассматривав какое-то время, со вздохом вернула на место. Выпивка, к сожалению, не могла решить её проблем.
Вскоре пришли Шизуне и Шикаку, и Цунаде передала им свой разговор с Данзо почти дословно. Выслушав её до конца, Шикаку нахмурился.
— Он осмелел настолько, что считает возможным нападать на меня в открытую, — раздражённо проговорила Цунаде. — Этот старик угрожать мне вздумал!
— Проблема в том, что он чувствует за собой на это право, — заметил Шикаку. — И каждый наш промах лишь подкрепляет его уверенность в собственных претензиях.
— Мы ведь и в самом деле за последнее время совершаем ошибку за ошибкой, — Цунаде невесело усмехнулась. — Сначала исчезновение ребят, потом Джирайи, плен Какаши, провал в допросе Хидана, теперь Долина…