— Видимо, и мне стоит отнести туда тех, что в моих куклах, — заметил Сасори, задумчиво глядя в потолок.
— Сасори-но-Данна, — позвал Дейдара, зацикленный на своём, — а та хрень, которую я Хинате вколол, не…
— Я повторял уже три раза, — проговорил Сасори нетерпеливо, — от одного применения зависимости не возникнет. Тем более мы с Сакурой почистили Хинате кровь.
— Просто убедиться хотел, мм.
— О чём вы? — спросила Анко, переводя взгляд с одного напарника на другого.
— О наркотике, — ответил Сасори, — который Дейдара вколол Хинате. В качестве побочного эффекта он имеет диссоциативные расстройства, в частности стимуляцию раздвоения личности.
— Повышали шансы разделить Хинату и старуху, как могли, — невесело усмехнулся Дейдара. — Доза, конечно, была большой…
Раздражённо вздохнув, Сасори поднялся из кресла и повелительно махнул Анко:
— Идём, займёмся делами. Обсуждать одно и то же по сотому разу не имею желания.
— Ну и идите, мм, — буркнул Дейдара и, поёрзав на кровати, повернулся на бок, чтобы лучше видеть Хинату. — Только нити свои уберите, Сасори-но-Данна.
— Тебе показан постельный режим, — отрезал Сасори. Взяв с тумбочки, он вложил в ладонь напарника пару пилюль. — Для восстановления. Через некоторое время я проверю, в каком ты состоянии, и тогда отпущу, если сочту возможным.
— Ладно, ладно, — без энтузиазма проговорил Дейдара и проглотил лекарство. Убедившись в этом, Сасори вышел, и Анко последовала за ним.
— Снотворное, да? — спросила она, когда закрылась дверь, и они стали спускаться по лестнице.
— Само собой. Не хватало, чтобы он после таких травм вскакивал. А так проспит до утра — хуже точно не будет.
— Заботливый, — расплылась в ехидном оскале Анко и подмигнула.
Сасори посмотрел на неё с выражением абсолютной заёбанности во взгляде. Анко прониклась и оставила шутки.
— Поесть или поспать?
— Отнести воскрешённых Второму, — отозвался Сасори; чуть подумав, добавил: — Но не всех…
Анко настороженно прищурилась. Его лицо стало мечтательным, каким бывало в постели с ней или же посреди процесса творчества.
— Сасори, что ты задумал?
— Наведаешься со мной в Литтл-Хэнглтон? — вопросом на вопрос ответил он.
— Эм… зачем это? — уточнила Анко с подозрением.
— В доме Реддлов у меня база, как помнишь, — пояснял Сасори, внешне вновь совершенно спокойный — только глаза горели слишком уж странно. — Мы уходим из этого мира на неопределённый срок, и я хочу удостовериться, что эта база ограждена от проникновения, и забрать кое-какие вещи. Ты ведь не откажешься составить мне компанию?
Он точно что-то задумал. Впрочем, их отношения уже на том уровне, когда Анко может себе позволить просто пойти вместе с ним, не требуя подробностей.
— Конечно не откажусь. Давай тогда ты ко Второму, скинешь ему воскрешённых, а я забегу на кухню за какой-нибудь едой.
— Тогда через пять минут на лестнице, ведущей в тренировочный зал.
Они справились даже быстрее и перенеслись порталом в недра подвалов под старинным заброшенным особняком. Не тратя время, Сасори завёл Анко в комнату, где их команда пытала пленного Рудольфуса Лестрейнджа, и предложил подождать, пока он заберёт всё, что нужно. «А тайнички свои всё равно от меня в секрете держит, ну-ну, — подумала Анко, усаживаясь на крепкий деревянный стул. — Хотя, если бы он поступил иначе, я бы заподозрила, что это не Сасори». Нотка скрытности и паранойи в их отношениях будет присутствовать всегда — уж такие они, побитые жизнью шпионы. Они будут вместе, будут делиться, чем сочтут нужным, но без спроса не полезут в тайники друг друга. Это правильно; это — уважение.
— Анко, — окликнул её Сасори, вновь появившись на пороге комнаты.
— Всё уже? — она поднялась и шагнула к нему. — Теперь на крышу — устроим пикник с видом на кладбище.
— Подожди, — Сасори сам подошёл к ней, вновь загадочно-мечтательный, но как будто слегка не уверенный — вот это ново! — Есть одна вещь, которую я хочу тебе предложить.
Анко облизнула пересохшие губы.
— Сейчас вот очень не вовремя, — призналась она, но повела плечами, сбрасывая пальто с них на локти. — Но если хочешь…
— Остановись, — Сасори сам вернул пальто обратно на её плечи. — Я хочу представить тебя своей бабушке.
На долгие мгновения Анко буквально потеряла дар речи.
— Что? — наконец смогла выдавить она. — То есть… Кабуто что, ещё и её воскрешал?
— Да. Моя бабушка — один из сильнейших марионеточников Суны за всё время её существования, так что поднять её было разумно, — буднично сообщил Сасори. — Неразумно было без полного контроля посылать её в бой против меня.
— Чувства взыграли?
— Вроде того. Только не у меня, как, верно, рассчитывал Кабуто, — Сасори мимолётно улыбнулся. — Однако Дейдара меня крупно подставил — из-за его трёпа пришлось сообщать бабушке, что она стала бы прабабушкой в скором времени, не была бы трупом.
— Циник ты! — засмеялась Анко, не в силах удержаться. Ками, какой же он!.. «Лучший». — То есть, ты хочешь, чтобы твоя старушка-бабушка получила посмертный инфаркт от лицезрения меня?
— Почему же инфаркт? — вскинул брови Сасори. — Я рассчитываю на удовлетворение обычного для бабуль инстинкта заботы о пристроенности внуков.
Удержали серьёзность они буквально десять секунд — потом оба рассмеялись, просто и честно, сбрасывая напряжение последних дней.
— Ладно… — утирая слёзы, проговорила Анко, — ладно, Сасори, я согласна. Но с тебя причитается!
Весело взглянув на неё — «Ну перестань, мы ведь оба знаем, что тебе нужно», — Сасори опустился на колено и распечатал куклу. Внутри раздалось копошение.
— Сасори? — зазвучал старческий голос, дребезжащий, но достаточно сильный. — Бой закончился?
— Да, — ответил кукловод, глядя в глаза Анко. — Я исполняю своё обещание. Кабуто мёртв, поэтому после ты сможешь вернуться в Джодо.
— Хорошая новость, — откликнулась старушка — Чиё-сама, так её зовут. — Выпустишь меня?
Коснувшись ключевого элемента в вязи символов на кукле, Сасори снял печать, после чего марионетка раскрылась. Невысокая старушка проворно выскользнула из неё и уставилась на Анко.
— Бабушка, это Митараши Анко, — представил её Сасори. — Токубецу джонин из Конохи, мать моих будущих детей.
— Здравствуйте, Чиё-сама, — почтительно поклонилась Анко. — Для меня честь познакомиться с вами.
В своих интонациях она была уверена — учили, натаскивали изображать не только страсть, но и уважение. Кроме того, здесь Анко не совсем уж и играла: всё-таки если эта женщина обучила Сасори, она действительно достойна уважения.
Чиё молчала. Её взгляд бесцеремонно скользил по Анко, впитывая все детали, выискивая то, за что можно зацепиться.
— Самая проблемная женщина на свете, значит, — наконец проговорила она. — Ну-ну. Мы в Суне слышали о тебе, Змея, причём мало того, что зачтётся за плюс.
— Полагаю, вам доводилось слышать, что я плохо пою и играю на сямисэне, — произнесла Анко, удерживая кротость, но всё же с ноткой иронии. — Однако же обладаю другими талантами.
— Которые более чем устраивают меня, — протянул Сасори; ему, похоже, было от происходящего весело — вот же скотина, развлекается за её счёт! — Звук сямисэна мне никогда не нравился, в отличие от лязга стали.
— А пению предпочитаешь крики жертв, бьющихся в агонии от действий твоих ядов, — мягко дополнила Анко с тонкой улыбкой. Вот ещё она ему позволит веселиться одному!
Внимательно слушая их, Чиё хмыкнула себе под нос.
— Сасори, ты дашь нам минуток пять наедине? — спросила она.
— Если пообещаешь ничего не выкидывать, бабушка, — флегматично отозвался Сасори, просьбе совершенно не удивившийся.
— Обещаю.
— Я буду в соседней комнате, — сказал Сасори больше для Анко, вновь посмотрев ей в глаза. — Переброшусь парой слов со старой знакомой.
Анко в ответ мимолётно улыбнулась, давая понять, что не возражает, хотя мысленно поставила себе заметку разузнать, что за знакомая у него такая. Проводив его взглядом, пока не вышел, Анко повернулась обратно к старухе. Та сузила глаза — совсем как любит делать Сасори.