Выбрать главу

«Он не видит противоречия в собственных словах?» — подумал я, но не стал задавать вопрос.

— Удивительно, что при таком раскладе простолюдины нас не любят, — хмыкнул я.

— Чернь нас не любит, потому что мы другие и у нас есть магия. Пока аристократы защищали их от внешних врагов и держали себя в рамках, их почитали. Сейчас этого нет.

Про внешнего врага я понял, а вот второй вопрос пришлось уточнять:

— Рамки?

— Неприятный пережиток прошлого для современных магов. Раньше эфира было мало, дружина требовалась на войне, поэтому аристократы давали определенную свободу черни, сдерживали собственные порывы. Это было проще, чем подавлять регулярные бунты.

— Внешняя угроза и самоограничение. Понятно.

— Да. Это была не идеальная, но работающая система. Даже Кадаверы соблюдали символические границы в отношении своих поданных. И защищали их от многочисленных врагов. Сейчас этого нет и чернь не понимает почему должна мириться с вынужденным злом.

«О, даже Змей признает, что он и его братия — зло», — рассмеялся Янус.

— Неужели все так плохо?

— Не везде и не всегда. Бунты происходят в землях слабых и бедных родов, которые вынуждены выжимать все соки из подданых. Или если владетель редкостный идиот. Такое случается чаще, чем хотелось бы.

— М-да, как же хорошо на Иллирии. Максимум, богатые минхеры косо посмотрят на учеников академии. Настоящий чертог Светлого, если бы не некромант.

Сайрус усмехнулся.

— Все не так плохо. Королю тоже не нравится такая ситуация, поэтому лет десять назад приняли закон о выкупе поместий. Обычно после бунта приезжает представитель крупной торговой компании или лицо, связанное с правящей семьей. Несколько сундуков, полных золота, и разрушенный город меняет владельца.

— А «умные» и «рачительные» хозяева быстро спускают деньги на ветер и выпадают из большой политики? Я правильно понимаю?

— Верно. Нас учат, что король правит баронами, бароны правят чернью. Но на самом дела это треугольник, где все вершины борются друг с другом. Король и бароны эксплуатируют чернь. Король опирается на простолюдинов, чтобы держать в рамках баронов. Бароны используют чернь, чтобы противостоять королю, — менторским тоном сказал Сайрус.

— Любовный треугольник?

— Да, и все углы в нем тупые, — хмыкнул Сайрус. — Меняются название вершин, длина сторон, но это все равно треугольник. Всегда будет правитель, аристократы и чернь. И они всегда будут сражаться между собой. Привычка объединяться в группы и бороться с другими союзами заложена в нас от природы. Мы не можем изменить ситуацию, но способны упорядочить борьбу.

На станции мы простояли еще сутки. После этого наместник отдал приказ, и карабинеры вошли в город.

— Это займет несколько часов. У майора много опытных солдат, — уверенно сказал Сайрус.

— Я думал, он хочет привлечь вас к операции.

— Наоборот, он боялся, что я предложу свою помощь. Видишь ли, после Катрона у меня… специфическая репутация.

В Мариго поезд прибыл через двое суток. Сайрус нанял двух извозчиков, мы поехали в разные стороны. Экипаж немилосердно трясло, но сейчас это наименьшая из моих проблем.

«Знаешь, ты натворил много глупостей, но это главная», — ехидно заметил Янус.

«Сделка с мертвыми Кадаверами тебя не смущает? Ученический договор с государственным преступником? Безумная — даже по моим меркам! — попытка договориться с Кровавой Леди? Все это было взвешено и обдуманно?» — в тон ему ответил я.

«По крайней мере, ты делал это в силу обстоятельств, а не по собственному желанию», — возразил он.

«Если обнаружишь у меня желание это делать, отпущу тебя погулять», — посулил я. Янус не нашел слов.

Для встречи Ольга сняла целый особняк.

Я остановился у его ограды. На душе скребли кошки.

Я боялся Ольгу? Определенно!

Она рубиновая и мастер боевой магии. Мне феноменально повезло, что она меня недооценила, и я смог затащить ее на укрепления Адриана. Только поэтому выиграл. Если она будет драться всерьез, размажет меня за минуту. Нет, за десять секунд. Даже запретная магия не понадобится.

В прошлую нашу встречу она сначала обезоружила меня, потом пообещала выколоть глаз, если буду молчать. Когда мы устроили ментальную дуэль, Ольга, безумно хохоча, пыталась порезать меня на ремни, как собственного отца. До сих пор жутко вспоминать.