— Спасибо за угощение. Признаться, я не совсем понял, что из фруктов ел, но это вкусно, — парень задумчиво взял оставшуюся последней на тарелке беловатую мякоть с множеством черных косточек в ней, напоминавших маковые зёрнышки. Пожал плечами и съел сразу несколько, довольно облизываясь.
— Хмм? А, да там… Личи, киви, манго, физалис да питахайя, — отмахнулся монстр и с подозрением сожмурился, когда Оливьер аккуратно встал с дивана, доедая фрукт. Похромал немного, но радостно заурчал, отмечая, что несмотря ни на что мог сносно перемещаться. Озадаченно качнулся, чувствуя, что тело как-то не слушалось привычно, снова кусая плод с видом явно озадаченным да и жевал не так уж уверенно. И сам вдруг стал до странного напуганным и уязвимым…
— Что-то… Ммм… Бастиан, что я сейчас ем? — странный, немного неровный голос и хаотичное, но медленное движение хвоста привлекли внимание Тиана. Он, недовольно хмурясь, подошел ближе, рассматривая кусочек угощения, которое в руках держал его гость.
— Ты совсем что ли пещерный монстр? Питахайю никогда в магазине не видел? Такой розовый плод, с чешуйками, — ворчливо объяснил монстр и тут же напрягся, когда парень выронил фрукт и снова качнулся. А самым пугающим было то, что сперва на рогах полностью погасли кристаллы, сперва крупные верхние, а затем и нижние начали стремительно пустеть, словно враз опустошаясь, а следом… погасли и руны на теле.
— Драконий фрукт… нельзя… — слабо и даже как-то раздосадованно просипел монстр, закрывая глаза и безвольно падая на пол, соприкосновение с которым Тиан предотвратил только благодаря тому, что стоял так близко. Подхватил крылом и руками, не веря своим глазам и ощущая в душе жгучий ужас. Да, монстр не рассыпался в прах, но магия в нем словно исчезла, а ещё…
Он, кажется, не дышал.
— Блять, да я же не знал! — с каким-то отчаянием выдохнул монстр, спешно относя совершенно бездыханного Оливьера в спальню и оттуда же звоня в скорую помощь, пока взгляд неверяще смотрел на кристаллы, что теперь в основании рогов пугали мертвенной чернотой пустот, а ведь совсем недавно там дерзостью искрилась его сила и здоровье.
Бастиан не находил себе места, ожидая врача. Рычал в бессилии, припадал к груди ни в чем не повинного парня, силясь услышать душу, но там было пугающе тихо… Крылатый все успел десятки раз крепко послать к чертям, но все же оттянул майку на груди нового знакомого, заглянув за клетку ребер и замер тут же, почти благоговейно опуская крылья — его заворожило увиденное.
Ромбик души, что уже само по себе было необычно, замер недвижимо, но все ещё слабо светился, словно утомленная донельзя.
Живой…
Но истощенный до минимального предела. Монстр костерил себя тем, что не спросил, все ли можно есть этому дерзкому дракончику. И особенно теперь пугало, что это может возыметь какие-нибудь последствия. Бастиан был морально готов взять всю ответственность на себя, но произошедшее все равно ужасно пугало.
— Проснешься, хвост надеру, — сердито прорычал Бастиан, топорща взволнованно перья, да только все равно беспокоился и к дверям, в которые постучались врачи, метнулся со скоростью летней грозы. Яростно, готовый обрушить гнев на любого, желая поскорее узнать, что вообще произошло.
И злился пуще прежнего после, когда те беспомощно развели руками, мол “истощение магического резерва, индивидуальная непереносимость, ждите восполнения”. Но никакие требования не помогли исправить ситуацию, отчего Бастиан ужасно переживал. Словно чувствуя его давящую ауру за спинами, работники медицины поспешили удалиться, оставив рекомендации по отпаиванию нерадивого гостя. Тиан рычал, поднимая выше крылья и, в порыве бессильной свирепости, разбил стеклянную пепельницу о стену в гостиной. На этом полегчало, и монстр отправился на кухню, прихватив рецепт, выданный докторами, чтобы приготовить бульон, благо мясо у него имелось. Осталось только понять, как это сомнительное “удобрение для овоща”, как пойло мысленно окрестил Бастиан, влить в бесчувственного Оливьера.
Но все оказалось довольно просто. Тиан чуть приподнимал монстра, наклоняя к его рту кружку с получившимся отваром, а тот на удивление глотал его рефлекторно, хотя и выглядел пугающе неживым. И лишь к самой ночи Тиан, сидевший рядом на постели, поймал себя на мысли, что не отходит от этого наглого монстра… Вздрогнул от этого, перестав созерцать уже невидимые в черноте ночи за окнами холмы, перевел взгляд на спящего хвостатого монстра и, словно на пробу, что-то для себя проверяя, накрыл его одним крылом, аккуратно и медленно, присматриваясь к тому, что из этого вышло.
Было так темно, что Бастиан только в этой мгле, где ни зги не видно, уловил едва заметное свечение рун Оливьера, ставшее ему добрым знаком того, что он очнётся, как и обещали врачи.
А он выбьет себе на лбу то, что никогда нельзя угощать эту занозу в заднице драконьими фруктами.
И отчего он вдруг подумал, что они снова увидятся после? Бастиан фыркнул недовольно, начав как-то разочарованно курлыкать на протяжном выдохе, снова поднимая крыло и более не касаясь Оливьера. Странный получился день. Живешь себе спокойно, а тут дракон с дуба свалился…
Комментарий к Часть, в которой дракон приходит к гром-птице незваным гостем
https://vk.com/fantasmasofyoursoul группа автора
========== Часть, в которой два монстра друг к другу присматриваются ==========
Когда Оливьер, наконец, открыл глаза, то совсем не мог осознать произошедшего: ни где он, ни как долго, ни почему такая слабость. Словно гравитация усилилась в десять раз — даже хвост, обычно такой подвижный, еле ползал по простыне, придавленный отсутствием должного количества сил. Наличие постели озадачило с новой волной мыслей. В доме Оливьера кровати не было вовсе — монстр спал на толстых, мягких коврах в ворохе множества удобных подушек, а потому парень с тихим стоном с трудом поднял руки, закрывая лицо, пытаясь мысли собрать в относительно правильном порядке.
Вспомнилось лицо его нового знакомого, словно вспышка, единичный кадр, но именно он послужил ему отправной точкой восстановления разбитых на куски воспоминаний. Вязкие мысли ворочались с усилием, но в целом Вьер понял, что именно случилось, и даже фыркнул смешливо от того, что в сладком фрукте не распознал запретный, что весь магический резерв обнулял полностью. За окнами, что высились от изножья кровати до потолка, массивными изгибами перекатывались лесистые холмы, укрытые вуалью утреннего тумана. Солнце только начало освещать макушки. Взгляд его скользнул к потолку, под которым были устроены огромные ветви, по которым змеились медные плафончики гирлянды да висели небольшие ловцы снов, невольно вызвавшие улыбку. Кажется, в них были вплетены перья Бастиана. У Оливьера подобные безделушки тоже висели под потолком, с которого, кроме них, свисали сотни атласных, цветных лент.
Силы степенно возвращались, и скелет смог принять сидячее положение. Картинка перед глазами неспешно качнулась, но все же соблаговолила принять правильное положение. Оливьер тряхнул головой, недовольно, тихо рыча, но рискнул на этом не останавливаться, стоило только увидеть сбоку небольшое трюмо с зеркалом. Это стало его целью — хотелось увидеть кристаллы на рогах и оценить степень восстановления, но подъем с постели, который Оливьер ознаменовал радостным смешком, резко прервался подкосившимися ногами и грохотом рухнувшего на дощатый пол тела. Нога с трещиной на это отозвалась резью, подкидывая понимание, что времени прошло не слишком-то много, а резерва маны на заживление было недостаточно.