Выбрать главу

— Подарок моего жениха, — дерзко вскинув подбородок, я выставила вперед руку и пошевелила пальчиками, демонстрируя поблескивающие в лучах утреннего солнца камешки. — У меня же вчера была помолвка.

— Но… я что-то не припоминаю, чтобы барон Экберт де Суарже дарил тебе этот перстень…

— Ты была слишком увлечена мыслями о мешочках с золотом, — ехидно бросила я, все больше удивляясь перемене своих нравов. Могла бы я раньше позволить себе столь фривольные фразы? Так откровенно обманывать маменьку, подленько шутить? Но — так уж получалось, что мой новый статус невесты барона Экберта де Суарже изменил и мой характер тоже.

— Не нужно меня в этом упрекать, — вздохнула маменька. — Я ведь не только ради себя стараюсь. Разве тебе было бы хорошо выслушивать мои бесконечные жалобы, видеть, как я постепенно состариваюсь и превращаюсь в злобную каргу, только от того лишь, что вынуждена терпеть постыдную нужду? Девочка моя, ничто так не убивает, как потребность считать каждую копейку и экономить. Да и — тебе и самой было бы неловко, став баронессой де Суарже, иметь мать-нищенку. И потом… после моей смерти все это и так достанется тебе, я же не заберу все золото с собой в могилу?

— Да что с тобой? — видя, как губы у маменьки трясутся, а на глаза наплывают слезы, я постаралась ее утешить. — Все нормально, а кольцо барон надел мне на палец, когда ты нюхала цветы.

— И все же… странно, что я не заметила этого волшебного момента, обычно мужчины делают этот жест пафосно, демонстративно. Знаешь, дочь, а это редкое качество — такая скромность.

— Ага, — вспоминая ночное посещение моей спальни, ухмыльнулась я. — Мой будущий муж слишком непритязателен и доверчив.

— Я думаю, он слишком влюблен, — глаза маменьки высохли, а на губах заиграла мечтательная улыбка.

* * *

— Я тоже так думаю, — сказала я, блаженно потягиваясь в кровати и бросая украдчивые взгляды в сторону открытого окна, за которым простирался парк, потом густой старый лес, глухая чащоба которого так часто манила меня посетить ее. Но я боялась. Теперь же, казалось, могла запросто побежать туда хоть босиком — вот к чему привела помолвка и мой новый статус невесты.

И вдруг мне захотелось сделать что-то такое, чего я не позволяла себе раньше. Спрыгнув на ковер и ухватившись пальцами за длинные края ночнушки, я затанцевала, словно снова была на балу, и неслышимая музыка играла только для меня. Я закрыла глаза, а незримые кавалеры, выстроившись в ряд, по очереди подавали мне руки, я же привлекала их к себе, сдавливая в объятиях и выгибаясь немного назад. Двигаясь по призрачному залу (по кругу против часовой стрелки, как и подобало вальсировать), я меняла кавалеров, словно перчатки, отбрасывая надоевших резким движением ноги.

— Что с тобой, Милена? — ужаснулась маменька, глядя на мнимую оргию. — Уж не сглазили ли тебя?

— Нет, напротив, — резвилась я, представляя полонез и сразу же переходя на котильон, которым обычно заканчивались королевские балы. Выстроив кавалеров в ряд, я приподняла свои "пышные юбки" и задрыгала ногами, подпрыгивая как можно выше, безудержно при этом хохоча.

— Господи… Нужно будет позвать священника, — стонала маменька, обмахиваясь платком. — Что здесь происходит? И прилично ли молодой девушке так себя вести?

— И как же?

— Настолько дерзко.

— Но я ведь уже невеста, а через неделю стану баронессой Миленой де Суарже, — отвешивая нижайший поклон в сторону "царствующих особ" (конечно же, тоже призрачных и сидящих, вместо трона, на моей кровати, прямо на подушках) все смеялась я. — Все хорошо, просто мне захотелось потанцевать.

— Вот, выпей холодной воды и успокойся, а не то…

Выхватив из маменькиных дрожащих пальцев стакан, я залпом осушила его до дна, а потом, послав ей воздушный поцелуй, бросилась вприпрыжку к зеркальной двери, отделяющей мою спальню от ванной.

Маменька же, стеная, удалилась ждать меня внизу.

Наспех помывшись, я позвала служанку. Мне просто необходима была ее помощь, чтобы одеть на себя сначала тонкую муслиновую сорочку с коротким рукавом и низким вырезом, отделанную лентами, кружевом и вышивкой. Потом девушка должна была напялить на меня корсет, чтобы, затянув его потуже сзади, и закрепить на бедрах панье. Но я отказалась от слишком тугой шнуровки и неудобной, нелепой конструкции, в основание которой был встроен китовый ус — надутые и смешно торчащие в стороны платья давно вышли из моды, но маменька все так же старалась придавать своей фигуре эту нелепую форму, заставляя и меня следовать ей.

— Подай вот тот легкий, — указала я служанке на мягкий бежевый топ, удобно облегающий мне талию и немного приподнимающий грудь.