Я показала свиток о назначении караульным у ворот, и меня даже довели до приемной местного начальника. В чинах я не разбиралась. Ведь весь курс о военных регалиях нагло проспала, получив свое незаслуженное «хорошо» от старого вояки, которому вправила пару позвонков просто так, ради нового опыта.
Меня не особо интересовало все, что не относилось к целительству. И потому на втором курсе я устроилась на подработку в больницу и поднялась по карьерной лестнице от младшей санитарки до ведущего целителя. Не сразу, конечно, а через семь лет упорного труда, без поблажек и оглядки на титул.
За мои успехи в профессии непрофильные предметы мне завышали, по просьбе нашего куратора. А больше мне и не нужно было. Целительство стало моим коньком и самым захватывающим делом в жизни. По окончанию учебы мне светил главный госпиталь в столице, но я имела одну неприятную особенность, открывшуюся после случая с козлом-баронетом. Из-за которой оказалась не в числе привилегированных учеников. Я была прямолинейной и несдержанной на язык.
Могла в лоб высказать все, о чем другие лишь сплетничали. Вот один раз я и не сдержалась, оскорбив правдивыми словами одного зазнавшегося младшего помощника с кафедры аптекарей. Все бы ничего, но он оказался обидчивым сыночком богатого чиновника.
Впрочем, я была лишь рада остаться в своей больнице, а не пробиваться наверх, доказывая свою пригодность как целителя еще раз. Да и не мечтала я заниматься любимым делом, рассыпаясь в любезностях перед очередным титулованным. Да, я графиня, но тыкать в это носом каждого второго не было пределом моих мечтаний. Я хотела реализоваться в моей профессии. Заслужить уважение, как простая целительница Эльза.
— Вы пришли вовремя, — завидев меня, произнес секретарь.
Я не успела представиться и его слова меня слегка обескуражили.
— Я могу предложить вам чай, пока вас не смогут принять.
Он указал мне рукой на вполне удобный диванчик в углу кабинета, с низким столиком рядом с ним.
— Присаживайтесь, будьте так любезны, графиня, — продолжил растекаться сладкой патокой мужчина.
Либо он знает в лицо всех представителей знати, либо проверяет списки приглашенных для своего начальника, собирая сведения.
— Благодарю вас, но достаточно воды, — чинно устроившись, я расправила подол черной юбки, доходивший до середины икры.
Как целитель, я могла носить и брючные костюмы, но посчитала подобное неприемлемым в первый день. А вот жакет, белая блузка под горло и строгая юбка выглядели вполне сносно. Не в платье же с кружевами иторвинских мастериц идти на место будущей службы.
— Я сейчас же принесу, — заверил меня секретарь и ушел, опасливо поглядывая на дверь кабинета начальника.
Неужели он думал, что я буду вламываться, стоит ему выйти? Я удивилась, но постаралась не проявить чувства на лице. Этикет и прочие заморочки я еще помнила, хоть и пользовалась самым минимумом в повседневной жизни.
— Я не собираюсь брать в отряд еще одного недоноска с дипломом! — раздался приглушенный крик из-за закрытой двери. Однако, сильная глотка, раз я смогла расслышать четко все слова. — Последний показал себя во всей красе! Или вы не читали мой рапорт?!
Судя по тону оравшего, если рапорт был задвинут в долгий ящик, именно сейчас настал тот самый момент, когда его пора судорожно откопать и заучить наизусть, как самую настоящую молитву.
— Я выбрал лучшего целителя, основываясь не на оценках…
А собеседник был и сам не промах. Да, он не орал в ответ, но говорил жестко, уверенно и громко. Я его уже уважаю, даже если по итогу разговора он окажется моим первым пациентом.
— Еще один лебезящий перед титулами придурок? — градус разговора снизился, но оставался несомненно громким. А может, они снесли какие-то чары, пока орали, и теперь я могла развлекаться за их счет.
— Нет. В этот раз выбор изначально пал на представителя знати не в первом поколении. С опытом работы, в условиях больницы широкого профиля.
Сложить получаемую информация для меня было не сложно. Кажется, я не пришлась по душе будущему командиру отряда охраны. Ну и ладно. Уволит, так я вернусь сразу в свою больницу. Больно нужно исполнять приказы короля.
Нет, конечно, я желаю ему долгих лет жизни, крепкого здоровья и незамутненного рассудка. Но быть пешкой на его игральной доске я не хочу. Меня никогда не прельщал высший свет с его чопорностью, напускной гордостью и правилами, регламентирующими каждый шаг.
— Вот ваша вода, графиня, — секретарь вернулся ко мне и с поклоном поставил бокал на тонкой ножке на столик.