Отпустив молодого и невиновного в моих бедах парня, я от души хлопнул входной дверью штаба и пошел просить проявить милосердие целителя Сальтора. Эльза в такие моменты давала неприятную настойку, от которой все обратившиеся к ней долго и вдохновенно блевали. Выглядело это все не эстетично и было крайне неприятно, но сейчас я был готов и на подобную процедуру.
Лохматый и злой маркиз в пижаме открыл дверь. Внимательно выслушал мою просьбу и попросил дождаться его внизу.
В отличие от следовавшей этикету графини Кенверской, он занял отведенную ему комнату на втором этаже штаба, и спокойно оставлял двери своего кабинета открытыми. Но вот не понавешал ли этот параноик следилок на каждый пузырек, я не был уверен.
— По какому поводу так сильно нажрались, ваше полковничье величие? — спросил целитель, намешивая в стакане известную только ему бурду.
Судя по цвету, способ отрезвления у старых приятелей был один и тот же. Ну и пусть. Быстрее смогу собрать мысли в кучку.
— Из-за проблем в личной жизни.
— Значит, теперь ты знаешь, что Эльза уехала из столицы в неизвестном направлении… — констатировал он спокойным тоном.
— Ты знал это еще вчера?! — возмутился я, и схватился за голову. Боль, пронзившая ее, была поистине нестерпимой.
— Конечно, знал, — отмахнулся он. — Но, прости, быть гонцом, сообщающим плохие вести дракону, я не готов. Ты же совсем безумный стал в последнюю неделю. Не знаю, зачем все это проворачивается, но мы с парнями иной раз боимся мимо тебя пройти. Как произошла неожиданная рокировка, так и настали у нас сложные времена.
— Все настолько заметно?
— А ты думал, мы слепые? Конечно, заметно. И психи твои, и как дракон бунтует внутри… Я тебе уже притащил со склада одно забористое успокоительное. Выдали мне его, кстати, только после того, как ты едва не прикопал под кустом майора. Они прониклись нашими тревогами не дожить до старости, так сказать. А в другом случае, никто бы тебе и простой настойки от поноса не отлил.
Он выставил на стол небольшой пузырек. Черная вязкая жидкость пугала. Меня всегда интересовало, из чего варятся подобные необыкновенные вещи. Наверняка, не только травки используют дипломированные зельевары.
— Ясно. Инструкции к твоему успокоительному будут? — спросил я, решив пока не забивать свой разум опасными знаниями.
Мне это зелье еще пить предстоит.
— По пять капель утром, сразу, как проснулся. Больше можно, но тогда фигня выйдет. Тормозить будет все, что только можно. Даже речь, — послушно разъяснил Сальтор.
Рассудок мне нужен ясный, а значит, дозу не превышаем.
— Как контактирует с алкоголем? — я задумался, стоит ли уже сегодня начать принимать зелье.
Встал я недавно. Можно закинуться «лекарством» до выхода из штаба.
— Очень и очень скверно. Сегодня и завтра тебе лучше без него обойтись, — разбил мои надежды прийти в норму маркиз.
— Хорошо.
Получив стакан и пузырек с успокоительным, я пошел к себе, где очистил желудок, искупался и переоделся. Холодная вода бодрила куда больше, чем комфортный душ. И не важно, что зубы стучат, зато выходишь уже не овощем.
В кабинет к Ульросу я вошел вполне адекватным драконом, в надежде обойтись без ссор сегодня.
— А ты не торопился, — вместо доброго слова приветствия сказал мне друг.
Ну, раз он начал, то и я сдерживаться не буду.
— Я бы тебя еще долго не видел.
— Не понял? — очень удивился король.
Я хоть и был тем, кому позволено куда больше остальных, обычно так себя не вел.
— Ах, не понял?! Значит, все у тебя под контролем?! Значит, никуда она не денется?! Да ты понимаешь, что из-за твоего тупого плана я потерял истинную?! — накинулся я на Ульроса, решив ничего не умалчивать, так как уже получил «плюшек» и разгребаться с ними будет куда сложнее, чем со всеми заговорщиками вместе взятыми.
— Какая истинная, — произнес всегда белый по масти, а теперь и по цвету кожи, шокированный друг, — погоди, Эльза твоя истинная? Так почему ты мне не сказал?
— Это мое личное дело! В подобное посвящать я никого не обязан. Ни тебя, ни семью. Да и что бы это изменило? Ты бы отказался от своего плана? Тебе же важны результаты, а не мой комфорт. Первым делом твои планы, а все пешки пусть хоть свихнутся в процессе. Когда это тебя беспокоило?
— Я бы не был столь категоричен в своих требованиях, — попытался отвести от себя часть ответственности друг детства.