Входит Юрий, который наблюдает за ними, не будучи замеченным.
Мнишек. Вы убьете его.
Князь Адам. Это его дело. Пусть татарина подведут к террасе.
Малуский. Если я его объезжу, панна даст мне розу, приколотую к ее корсету, и вечером будет танцевать со мной менуэт.
Марина. А если вы сломаете себе ногу, кто пригласит меня танцевать? Держите, я дарю вам розу, только откажитесь от вашего пари.
Малуский. Этот цветок станет мне еще дороже, когда я его заслужу.
Те же, Юрий.
Юрий (выходя вперед). Благородные паны, сжальтесь над бедным странником. Я иду из России, и в Смоленске мне сказывали, что никогда несчастный не проходил мимо замка князя Адама, не получив доказательств его великодушия.
Мнишек. Говорил я вам, князь Адам; вас знают все бродяги, вы со всей округи их притягиваете за двадцать верст.
Князь Адам (Юрию). Ты, верно, греческий монах-раскольник. Не важно, я не изменю своей репутации. Держи. (Дает ему дукат.) Иди на кухню, тебя покормят.
Марина. Какой мрачный вид!
Малуский. Он больше похож на бандита, чем на монаха.
Князь Адам. Что еще? Ты не уходишь? Чего тебе еще надобно?
Юрий. Князь Адам, один из благородных панов собирается объездить этого норовистого коня. Дозволишь ли мне взглянуть?
Князь Адам. Впервые вижу монаха, предпочитающего возвышенное зрелище виду похлебки. Этот парень — бастард какого-нибудь дворянина. Да вот и конь.
Константин. Ну что, пан Малуский, что вы на это скажете?
Князь Адам. Еще есть время отступиться.
Мнишек. Ну же, давайте, расторгните это смехотворное пари!
Малуский (Марине, снимая шубу). Дозвольте мне, панна, снять эту шубу и положить ее под ваши прелестные ножки. Я страдаю, когда вижу их на сырой траве.
Марина. Упаси меня Бог топтать французский бархат!
Константин. Довольно французских любезностей, Малуский. По коням!
Малуский (спускается во двор). Охотно.
Мнишек. Глупышка, ты будешь причиной того, что славный дворянин сломает себе руку или ногу.
Марина. Он говорит, что во Франции…
Мнишек. Ах, какая нам разница, что происходит во Франции?
Князь Адам (глядя во двор, Малускому). Не желаете ли дать мне двадцать дукатов?
Константин (ему же). Да, осторожно… (Конюхам, приведшим лошадь.) Да держите же это проклятое животное, чтобы господин мог вставить ногу в стремя!.. Малуский, Малуский, вам повезло больше, чем мне… здесь плотный песок, вы упадете, как на матрас.
Юрий (глядя во двор). Поверните ему голову против солнца. Видите, он боится своей тени.
Константин. Во что ты вмешиваешься, монах?
Мнишек. Москаль прав. Малуский, заставьте его повернуть голову к солнцу.
Марина. Не надо этого делать, пан Малуский, я боюсь. Возвращайтесь. Ах!
Константин. Орел или решка?.. Ну же, ну! Встает. Ничего. Но французские кружева и бархат жестоко пострадали…
Малуский (во дворе). Проклятая польская уздечка!.. Нет ли у вас французского мундштука?
Мнишек. Ну ладно, хватит! Возвращайтесь, вы хромаете. Довольно глупостей.
Юрий. Князь Адам, дозвольте я испытаю этого коня.
Князь Адам. Ты?
Юрий. Я.
Марина. Да, да, князь. Будет весело, когда он свалится в песок.
Князь Адам. Ну же, преподобный, посмотрим, какой вы сделаете кульбит.
Юрий спускается, сняв рясу.
Малуский. Я ошибся! Я привык к французской сбруе. Кабы я подумал… Возьмите, князь Константин, вот ваши двадцать дукатов.
Константин. Вам больно?
Малуский. Ничего, ничего.
Марина. Смотрите, монах как будто разговаривает с конем… Да это гадкое животное и правда слушает его… Оно тянется к нему и словно нежно целует… Не кажется ли вам, господа, что эти две свирепые физиономии очень хорошо смотрятся вместе?
Константин. Слово даю, этот плут заговаривает его. Он знает цыганскую песню.
Мнишек. А может, он цыган. Взгляните, как черен.
Константин. Конь перестал прижимать уши… Он хочет взять его лаской… но ничего не выйдет… Ах, он уже в седле… О… Удержался… Ох, ох… он уверенно держится… сущий дьявол…