В парке собралось достаточно народу, чтобы Рассел Лэйон вернул разговор к загвоздке в превосходном плане Николаса. Для того чтобы стать соседом Еромана, следовало узаконить свое право быть пациентом клиники. В истории болезни Николаса говорилось о глубокой депрессии, а он бродил здесь вполне довольный, развлекая себя общением с пациентами и играми в карты. Ему была присуща агрессия, но пока ни Нил, ни санитары не нашли тому подтверждение. Своим поведением он уже вызвал подозрения. Что бы началось, если бы полицейский в отставке вселился в комнату к Ероману, которого клиника пыталась оградить от полиции?
— Ты уверен? — едва ли не кричал Николас, выслушав идею Рассела. Такого от своего напарника он не ожидал. — Может, я лучше закажу у Лисера бутылку и пройдусь пьяным по коридорам? Или разожгу конфликт с каким-нибудь враждебно настроенным пациентом?
— А потом во сне тебя прирежут ночью. Такое случалось в тюрьмах. Я не хочу, чтобы тебе мстили, это психи, ты не знаешь, что у них на уме. Про санитаров даже не думай. Здесь у нас нет тех, кто бы прикрыл тебе тыл на случай неприятностей. Все зависит только от нас двоих. Давай, не стесняйся, Николас! — Рассел легонько ударил его в плечо, а потом спросил: — Разве тебе этого никогда не хотелось?
— А тебе?
— Было дело, — признался он. — Но сейчас сугубо рабочие отношения, малыш.
Николас откашлялся, подавив смешок. Внезапно все происходящее показалось ему чертовски забавным. Он окинул взглядом окружающий пейзаж, умиротворенность которого так не вязалась с тем, что должно было случиться.
Гас, давнишний пациент “Голоса лесов”, почувствовал неладное. Ему не понравилась прогулка с самого начала, когда один из новеньких, тот который высокий и вороной, мало того, что занял скамейку у пруда, где всегда садились шизофреник Эндрю и наркоман Тони, так еще и привел с собой незнакомца. А это было грубейшим нарушением распорядка! Гас метался вокруг пруда, этот день был безоговорочно испорчен. Его диагноз заставлял реагировать на такие мелочи, как сломанная ветка на дереве, футболка на санитаре, сильно просвечивающая под халатом, появление новых пациентов. Сегодня главным раздражителем стал соловый незнакомец, который сел на чужой край скамейки. На беспокойство Гаса никто не обращал внимания, все были заняты своими делами. Кто-то из пациентов принес с собой книгу, были и те, кто загорал, лежа на спине, подставив лицо солнцу, пытался поймать последние теплые лучи. Банда Лисера расположилась на противоположном берегу. По кругу шел косяк с травой, который “нормальные” делили с присоединившимся к ним санитаром. К дыму сигарет прибавился сладковатый запах.
— Глядите, Гас нервничает, — сказал Сэм, неудачник-самоубийца, затягиваясь. — Значит, что-то сегодня будет…
— Дурак. Такие как он реагируют на теперешние изменения, а не предсказывают будущее, — ответил санитар.
— И что может случиться интересного в этой дыре, когда главный трюкач Ерыч остался дома? — добавил Лисер.
— Это неправильно! — завизжал Гас и побежал, рыдая, в сторону клиники.
Санитару оставалось только выругаться и броситься за ним следом.
— Это, наверное, листья не так упали, или из-за того, что голем постригся, — продолжал Лисер под общее гоготание. — Меня забавляют ребята вроде Гаса, достаточно сказать им “до свидания” вместо “здравствуй”, как они уже бьются в истерике. Скорее всего, он так расстроился из-за того, что сегодня мы выкурили мало шмали. Непорядок!