— Ты помнишь, бывало и хуже, напарник, — весело отмахнулся Николас.
— Дженна знает, что ты здесь? Или ты опять сделал ей сюрприз?
Ответом Николаса стала улыбка мальчишки. С точно таким же выражением лица он представал перед Расселом во сне. Там они патрулировали улицы, с той лишь разницей, что соловый депос находился на заднем сиденье, где обычно вертелся Флайк — пес Николаса. В этих снах напарник обращался к Расселу в точности как к своей собаке: “Место, мальчик! Хороший мальчик! Место! Место, я тебе сказал!” Сослуживцы поворачивали головы, когда эти двое заходили в офис, а под их взглядами Рассел действительно чувствовал себя псом Николаса, блохастой дворнягой, которой приказывают сидеть и лежать, в награду за заслуги угощают печеньем. Которая будет так же покорно вертеться в ногах вороного полицейского, когда того повысят до шефа участка и он займет место Дженны. Всегда в ногах, вечно брешущая на команду “Голос!”, виляющая хвостом, когда ее гладят по шерсти… Глупая тварь! И Рассел был глупой тварью в этих снах. Да и не только в снах, думал он, просыпаясь и радуясь одному — Николас исчез, скорбь придушила его как жалкого птенчика.
Прошлой ночью Рассела посетило все то же виденье. Может, это было знаком свыше, предсказанием: его блистательный напарник вернется. Выскочит в пикапе из-за поворота и, как всегда, став героем, покарает зло. Возникнет перед Расселом с таким самоуверенным видом, будто ничего не было и это не он, Николас Патнер, два месяца назад похоронил любимую женщину, а потом пропал. Никаких лопнувших сосудиков в глазах или мертвенно-бледной усталости. И все же, когда последний мусор с аварии был убран, гонщика увезли в участок, а его резвого коня погрузили на эвакуатор и вороной депос сел вместе с Расселом в машину, как это было всегда (только на этот раз на пассажирское кресло) — Рассел заметил россыпь белой шерсти на шее напарника, появившуюся там, где ее не должно быть. Николас в одно мгновение стал выглядеть измученным, его глаза утратили блеск, и никакая маска, которую он так старательно демонстрировал окружающим, не могла этого скрыть.
До участка они ехали молча. Когда патрульная машина покидала место аварии, Николас обернулся на отдаляющийся силуэт пикапа. Глядя на помятый бампер, змейку трещин, извивающуюся на лобовом стекле, они с Расселом подумали об одном и том же: сколько силы не хватило удару, чтобы водитель пикапа был бы мертв? От таких мыслей Расселу стало не по себе. Но он позволил взбесившейся фантазии дорисовать эту картину до конца.
Глава 2
Николасу Патнеру, депосу вороной без единой отметины масти, было всего двадцать пять лет, когда его имя узнал весь город. Николас переехал в Одару из богом забытого поселка, полицейская академия, закрыв глаза на беспородное происхождение, решила дать пареньку шанс. Тут было не до выбора — больше, чем в ком-либо другом, Одара нуждалась в полицейских, а Николас как раз намеревался стать лучшим из них.
Если верить городским байкам, сделавшим вороного депоса чуть ли не фольклорным персонажем, начало его блистательной карьеры положил ржавый пикап. Свой первый и единственный автомобиль Николас выкупил со свалки. У пикапа затуманились фары, проржавело днище, на ходу он гремел и скрипел, собирая косые взгляды и насмешки. Но именно в его поеденный молью салон Николас посадил трех голосующих на трассе мужчин, ночью, семь лет назад. Их лица не раз мелькали в полицейской картотеке, они являлись наркодилерами, на одном из их шайки “висело” убийство. Николасу повезло — улицы охватила темень, в Одаре трое были проездом и не знали города. Вид худого паренька за рулем огромного пикапа не вселил в них подозрений. Николас, перепуганный до смерти (как не раз признавался в этом), настроив радио на волну блюза, довез теснящихся на заднем сидении бандитов до полицейского участка. Они не успели ничего понять, как оказались запертыми в машине, а сам водитель со всех ног помчался за подмогой.
“Банду вооруженных наркоторговцев задержал курсант”, — гласил заголовок первой статьи, в которой прозвучало имя Николаса Патнера. Потом он устал объяснять сослуживцам — тот случай был чистой воды везением, и то, что он специально крутился в злачном районе, карауля бандитов, насочиняли журналисты, впоследствии обожающие приукрашивать все, что с ним было связано.
Те дилеры-недоумки были сравнительно мелкой рыбешкой, но они подарили Николасу место в одном из лучших участков Одары, где тот тут же дал о себе знать. Сослуживцы привыкли к его образу — коротающему ночи если не у компьютера, то в полицейской машине или пикапе в бессонном патруле. В пятницу, когда принято было отправляться по барам, Николас не отставал от компании. Но, даже опьяневший, он всматривался в толпу, пытаясь отыскать знакомые из картотеки лица, всегда готовый действовать.