— Да, надо ещё накатить. — Подняла взгляд на алые глаза и улыбнулась. — Жаль, что ангелы не пьют.
— Кто вам такое сказал?
Искуситель улыбался так, что я сразу поверила — врут, безбожно врут те, кто говорил мне подобное. Пьют ангелы и даже знают в этом толк.
Улыбка у манаукца была шикарная. Даже дух захватило, и я, казалось, забыла как дышать. Ну почему я никогда не писала о манаукцах? Они же такие обалденные. Высокие, мускулистые, плечистые, твёрдые. Мои руки плавно скользили по груди Ангела, прикрытой от меня какого-то кремового оттенка пиджаком и бордовой рубашкой.
— Я чувствую, как бьётся ваше сердце, — пробормотала, радуясь своему открытию. И голову приложила к невероятно горячей груди, прикрыв глаза, прислушалась. — Тук-тук, тук-тук, — с улыбкой повторяла я за сильным сердцем манаукца. — Тук-тук, тук-тук.
— М-да, — услышала я над головой задумчивое, а в следующий момент меня подняли на руки. — Пойдёмте в бар, там и расскажете мне, кто вас такую забавную предал. Вас как зовут?
— Виола Эйлонская, — с гордостью отозвалась и с затаённой надеждой спросила: — Слышали обо мне?
Я видела, как улыбка у альбиноса стала шире, и он бессовестно замотал головой, не щадя моё самолюбие, делая мне больно своим ответом. Никто обо мне не знает! Я никто! Никчёмная писака слезливых женских романов!
Феликс
Землянки — как много в этом слове! И главное — это удержаться от гомерического хохота, слушая заплетающийся язык, который с трудом выговаривал слова, скатываясь с всеобщего на земной диалект. Странно как всё обернулось: желал спасти суицидницу, а теперь нёс на руках пьяную землянку в бар, чтобы ещё больше её напоить. Манаукец знал множество историй, связанных с алкоголем и землянками, и каждый раз эти истории выходили боком для принципиальных мужчин. Землянки, одним словом, импульсивные, эмоциональные и спонтанные. Манауканки хоть и имели взрывной характер, но удивительно постоянны. Унжиркам веры нет, а вот землянки — бомба замедленного действия, и не пойми кого впору спасать: себя, окружающих или её саму. На самом деле Феликс любил землянок. Они милые, ранимые и любители экстрима. Они более живые на фоне его соотечественниц. И сам альбинос мечтал познакомиться с представительницами ущербных и даже делал попытки завести отношения с ними в сети, так как его клуб не место для сердечных дел, а время для отдыха вне его пределов выдавалось крайне редко. Правда, мечта так и оставалась мечтой. Земляне не жаловали манаукцев на своей территории. Станция «Астрея» хоть и считалась межрасовой, но принадлежала Земной Федерации, а на планеты манаукцев Феликсу путь был заказан.
Конкретно эта землянка по имени Виола покорила своей убийственной прямолинейностью. Таких откровений он не думал услышать даже от своей фаворитки, если она появится когда-нибудь. Комплиментами Виола сыпала щедро и тут же одёргивала себя, заверяя, что она приличная девушка. Забавно. Феликсу, несомненно, нравилось такое отношение к себе. Ангел! Подумать только! Феликса Энтоса назвали ангелом. Ах, как же далека была от истины землянка. Ведь альбиноса свои считали порченым. Да и когда она узнает о том, кто он на самом деле, когда он назовёт свой сетевой ник, она его точно порвёт на лоскутки, как и обещала.
Но Феликс не хотел пока думать о грустном и, шагая вдоль оживлённого коридора к лифтам, мысленно рассуждал на тему менталитета разных рас. Манаукцы хоть и модифицированные земляне, но имели мало общего с ними. Строгие нравы из-за взрывного характера запрещали мужчинам поднимать руку на женщину. Манаукцы чтили их, хоть многие уже и не могли иметь детей. Это всё манна — редкий и опасный минерал — причина всех бедствий поселенцев Шиянары и Манаука. Если бы не унжирцы, то, возможно, история сложилась бы иначе. Но об этом уже поздно горевать. Что сделано, то сделано, и теперь манаукцы выживают как могут за счёт землян.
Феликс усмехнулся, с нежностью посмотрев на малиновые кудри. Недавно он прочитал статью скандального журналиста Земной Федерации, в которой призывалось не давать манаукцам и дальше красть землянок. Поздно уже бить тревогу, когда земные женщины, вкусив прелести любви манаукцев, сами рады бежать от ленивых и невнимательных мужей.
— О, опять, — выдала Виола, воззрившись на Феликса влюблёнными глазами. — У вас такая шикарная и обворожительная улыбка. Вам надо моделью стать. Ой, а вы, кстати, кто по профессии? Чем занимаетесь?
— Зови меня Феликс. И предлагаю перейти на ты.
— У меня кота так звали, — тут же потеряла интерес к его профессии голубоглазая Виола. Приглядевшись, мужчина заметил контур контактных линз и даже не удивился, с её-то увлечением, портившим зрение.