— Милости прошу.
А на протесты экскурсовода и туристов, у которых на коленях лежат мешки с орехами, Худайбергенов ответит, как отрежет:
— Моя машина. Не нравится — можешь идти пешком. Это даже полезнее для здоровья. Так и врачи говорят.
Другого водителя, Ахметова, работники ГАИ трижды останавливали своим строгим жезлом. И всякий раз выяснялось, что в автобусе, который он вел, ехали все те же «левые», посторонние пассажиры. Сам же водитель, получив с них мзду, уже успевал хлебнуть горячительного «на посошок».
Шофер Мосолов превысил скорость и, опять же будучи «под градусом», не справился с управлением. Автобус перевернулся. Туристы и нетуристы, подобранные лихоимцем на дороге, получили ранения и ушибы. На счастье, обошлось без самого тяжкого.
Налимов вывез однажды туристов в заповедник Аксу-Джабаглы, а сам, ни слова не сказав, отбыл в неизвестном направлении.
Начался дождь, укрыться в заповеднике негде, а плащи остались в автобусе. Туристы проголодались, но рюкзаки с провизией были там же. С двух часов дня и до двенадцати часов ночи Налимов бросил туристов на произвол судьбы.
Где он пропадал? Почему оставил группу без ведома экскурсовода? И вообще — на каком основании такое самоуправство и беспардонное хамство?
— Это мое дело. — Вот так, совершенно спокойно, ответил на все недоуменные вопросы сам Налимов.
В другой раз Налимов просто-напросто отказался выехать в запланированный рейс.
— Вы что, больны? — спросили его в бюро путешествий.
— Здоровше вас.
— Может, машина неисправна?
— В порядке.
— Так в чем же дело?
— Экскурсовод ваш мне не нравится.
По подобным «причинам» в один день были сорваны экскурсии сразу семи групп. Более двухсот человек, промаявшись около бюро путешествий несколько часов, вынуждены были ни с чем разойтись по домам.
Вы можете представить себе настроение этих людей, потративших целый выходной день на пустую нервотрепку?
Между тем принцип «моя машина» в автохозяйстве Чимкентского совета по туризму и экскурсиям распространялся все глубже. Исполнявший обязанности начальника гаража Барановский с водителем Тесленко вообще дали побоку какому-то там бюро путешествий и решили все дело автотуризма в Чимкентской области взять в свои руки.
В свои руки один из них взял руль государственного автобуса с группой туристов-школьников в салоне, а другой в это же время взял в руки шапку и собрал с юных любителей дальних странствий и их наставников пятьсот сорок рублей наличными и положил их в карман.
Нет, а что? Раз «моя машина», значит, самое время открывать и «мою фирму» — Барановский, Тесленко и К°.
Однажды в студеную зимнюю пору, а может, это было знойным летом. Точно сказать никто не может. Однако факт остается фактом: из гаража Совета по туризму исчезла грузовая автомашина. Сама по себе. Даже без путевого листа. День ее нет в родном гараже, другой, третий. Вроде как в самовольной отлучке.
И что удивительно — никто даже не ойкнул, никто не почесал в затылке.
— Должно, на чьем-то подворье. Погостит — вернется.
Но беглянка так и не вернулась.
Самое время задать тот вопрос, который всегда именуется либо банальным, либо сакраментальным, либо еще как:
— Позвольте, а куда смотрели те, которые по своему служебному долгу обязаны смотреть в оба? Ведь в адрес председателя Совета по туризму Фуфаева направлялись десятки, если не сотни, жалоб от туристов и докладных от экскурсоводов. Какие-то меры с его стороны принимались?
Принимались, товарищи, принимались. Самые энергичные и радикальные. Разбившему по пьянке машину незамедлительно выдавали новую. А злостного рвача, не дожидаясь конца квартала, наказывали серьезной премией.
И на другой, не менее банальный вопрос можно ответить: конечно, честные люди не могли с этим смириться. Да они и не мирились. Они своевременно сигнализировали куда следует. Требовали вмешательства.
Один из таких сигналов — письмо экскурсовода Г. Столярова — поступил в редакцию газеты. Письмо необычное. Это не жалоба. Хотя, как потом выяснилось, Столяров имел все основания написать и о том, как его самого, пожилого уважаемого человека, хам водитель оставил в Ташкенте только за то, что в пути он делал ему совершенно справедливые замечания, запрещал брать «левых» пассажиров.
— Прогуляйся пешком, папаша, мозги проветри.