— Это точно. Она не одна, с Эдвином уехала.
— А Эдвин что? У него же детей нет?
— Детей нет. У него язва.
— При чем тут язва? — рассвирепел Сергей Агеич.
— Столовой диетической поблизости нет.
Наступило тяжелое молчание.
— Ну, вот что, — жестко сказал товарищ Упаковщиков, — как хотите, но чтобы художественная часть была.
Между тем антракт кончился. Стоявшие на сцене люди, занятые нелегкими разговорами, не слышали, как прозвучал первый звонок, второй и, наконец, третий. Заведенная чьей-то уверенной рукой, театральная машина работала четко. В зале погас свет, и все стихло. Профессиональным чутьем главреж первый почуял, что надвигается беда. Он, а вслед за ним и директор театра кинулись за кулисы, чтобы задержать, остановить неумолимый ход этой машины.
Но было уже поздно.
Пошел занавес.
1963
ВЕРЕВКА ПОПЕРЕК ТРОТУАРА
Сущее наказание, когда в доме объявится вот такой Толик. Трижды второгодник, заслуженный мастер по различным видам уличного озорства, верзила Толик, как правило, сколачивает вокруг себя стайку преданных ему шалопаев более мелкого возраста и верховодит ими.
Излюбленным развлечением Толика и компании всегда была веревка. Кусок обычной бельевой веревки, кабеля или проволоки, который натягивается поперек тротуара на небольшой высоте.
Замирая от восторга, юные лоботрясы сидят в засаде и ждут, когда по тротуару пойдет старушка с двумя бутылками кефира в авоське. И потом они будут долго надрываться от смеха, вспоминая тот момент, когда «старушенция ка-а-ак трахнется, бутылки об асфальт трах! Да ка-а-ак она завоет!..».
Общество не остается равнодушным созерцателем Толикиного озорства. Оно, общество, применяет к нему различные меры — от педагогических до административно-милицейских включительно. И поступает совершенно правильно, потому что такие Толики в конечном счете отравляют нам жизнь.
Однако порой нам отравляют если не жизнь, то уж, во всяком случае, настроение граждане куда более зрелого, чем Толик, возраста. Притом вовсе не тунеядцы, а находящиеся, так сказать, даже при исполнении.
Вы выходите утром из дома, поспешая на работу. У подъезда дворник весело помахивает метлой, вздымая клубы пыли до уровня третьего этажа и норовя задеть метелкой по вашим отутюженным брюкам. Тут же стоит мусоровоз, и двое работников коммунального хозяйства разгружают в него содержимое голубых контейнеров, наглухо перегородив весь тротуар.
Вам нужно перейти улицу через подземный переход. На ступеньках вас встречает грозная гражданка в черном халате с брандспойтом наперевес. Не дай вам бог зазеваться — моментально окатит мощная струя воды.
Не подумайте, товарищи, что я против чистоты. Я за чистоту. Пусть дворники как можно чище подметают тротуары, а в подземных переходах всегда царит освежающая прохлада.
Но почему наводить чистоту нужно непременно в те утренние часы, когда люди спешат на работу? Почему не сделать это на два-три часа раньше, когда основная масса рабочих и служащих досматривает последние черно-белые сны?
Небезопасно заходить в некоторые наши магазины за час-полтора до закрытия. Блюстители чистоты опять-таки считают это время самым удобным для исполнения своих служебных обязанностей. И здесь никакое управление торговли не даст гарантии, что по ногам покупателя не проедут мокрой тряпкой, шваброй или иным подобным инструментом.
По-моему, фельетонистам порядком надоело писать, а читателям читать о любителях коверкать наши улицы. В самом деле, острить по поводу того, что газовщики не успели закопать свою канаву, как ее тут же разрывает водоканал, а тот уступает место телефонистам, стало просто признаком дурного тона. Да и не смешно это вовсе.
Но ведь вот, скажем, над улицей Ямского поля работники различных коммунальных служб то по очереди, то сразу в компании издеваются, чтоб не соврать, — четвертый год! Чего они над ней, над страдалицей, только не делали! Дробили асфальт отбойными молотками. Рыли ямы. Закладывали бетонными плитами въезд со стороны проспекта. Перекрывали автомобильное движение. Опять рыли траншеи и закапывали. Снова асфальтировали и снова долбили. Только что не рвали динамитом.
Наконец этой весной всю улицу заасфальтировали, убрали всякие запретительные знаки. Полный порядок.
Нет. Оказалось, не полный. Прошло лето, настала осень. И вот всю улицу опять заполнили асфальтовые катки, задымили машины, поперек тротуаров поставили домики на колесах — для асфальтовиков. Стало быть, это надолго.