После каждой такой фразы Антиохий Кузьмич делал глубокий вдох и спрашивал:
— Какие будут замечания? Дополнения? Исправления? Пожелания? Уточнения?
И вот в тот момент, когда, казалось, в ответ Антиохию Кузьмичу последует дружный коллективный храп, раздавался телефонный звонок: дзинь, дзинь, дзинь! Вставай, поднимайся!
Я давно заметил, что телефоны у начальника отдела звенели тише, чем наши, как-то ласковее и задушевнее. Зато слышимость была словно через усилитель. По крайней мере всем сидевшим в кабинете все было отчетливо слышно, хотя начальник и держал трубку около уха.
— Это родильный дом номер тридцать семь? — прозвучал взволнованно-радостный голос молодого, только что испеченного папаши.
— Нет, нет, — поморщился Антиохий Кузьмич, — вы ошиблись. — И положил трубку.
Половина из нас уже проснулась. Но телефон-весельчак решил разбудить и остальных. Не прошло и минуты, как он снова зазвонил: дзинь, дзинь, дзинь!..
— Доктор, дорогой, — страстно заговорил свежий папаша, — умоляю вас, одно только слово: девочка или мальчик? Заклинаю всем святым: девочка или мальчик?
Антиохий Кузьмич поднял глаза — коллектив бодрствовал. И он привычно, как всегда поступал в трудную минуту, посоветовался с коллективом:
— Какие будут предложения?
— Девочка, — тотчас сказал один.
— Мальчик, — с жаром возразил другой.
— Пойдем на компромисс, — тут же внес предложение председатель месткома. — Пусть будут мальчик и девочка. Двойня!
— И передайте, пожалуйста, — попросил младший референт сектора неликвидов, — обе мамы чувствуют себя прекрасно.
Сами понимаете, сна как не бывало. Со свежими силами мы снова принялись за производственное совещание.
Правда, отдельные товарищи обвиняют телефон в некоторой бестактности и даже, извините, в грубости. Дескать, он имеет привычку бесцеремонно врываться без спроса в самое неподходящее место и время. Даже приводят такие примеры.
В конференц-зале идет торжественное заседание. Докладчик на ораторском подъеме. В зале благоговейная тишина.
И вдруг знакомое: дзинь, дзинь, дзинь.
— Пригласите к аппарату докладчика.
— Позвольте, но он…
— Тут надо решить один вопросик по поводу прошлогоднего снега. Побыстрее, пожалуйста.
И вообще, говорят критики телефона, этот нахал не хочет ни минуты подождать, он всюду лезет без очереди. Руководитель учреждения ведет прием, идут к нему люди — ну позарез нужно. Сидят, выкладывают самое-самое.
— Дзинь, дзинь, дзинь! Слушайте, это у вас работает гражданка Тырмукалова?
— У нас.
— Слуште, я себя называть, конечно дело, не стану, но мы ее хотим сурьезно предупредить. И вас тоже. Ежели она и впредь будет так нарушать общественный распорядок на кухне, а вы ей будете потакать-потворствовать, мы примем меры…
— Товарищ, извините, но я…
— Вы меня не перебивайте, а обязаны выслушать до конца. А не то и на вас управу найдем!..
Не знаю, не знаю, может, эти товарищи преувеличивают. Лично для меня телефон — это радость. Представляете, сидишь вечером у телевизора и, борясь с зевотой, смотришь скучную пьесу, где герой объясняется с героиней на каком-то давно вымершем языке.
А тут друг-телефон:
— Дзинь, дзинь, дзинь! Алё!.. Полина, это ты? Полина?.. Гы-гы-гы!.. Ты чёй-та под мужика заговорила? Пива, что ли, вчера холодного хлебнула? Гы-гы-гы!.. Мысли, говорю, появились… Слышь, Полин?
Друг-телефон не забывает обо мне даже глубокой ночью. Между третьим и четвертым сном он нет-нет да наведается:
— Дзинь, дзинь, дзинь! Не разбудил, старик? Вот мы тут сидим в компании… Может, подгребешь?.. Ну, смотри… М-да, а «Спартак»-то опять, да? Кто же додумался нападение-то такое поставить? Бить-то некому… Вот если бы они поменяли защиту на нападение, а нападение на полузащиту, а… Что? Ты не согласен?.. Ах, спать хочешь? Ну, давай, давай, дрыхни… Я через часок тебе звякну…
Нет, что ни говорите, а телефон — это не роскошь…
Ну, а мы?
1973
ДАВАЙТЕ СОБЛЮДАТЬ
По самым приблизительным подсчетам в общественных местах крупного города (как-то улицы, диетические столовые, трамваи, парки культуры) на каждых трех кубических метрах размещается что-то около 3,4 памятника современной письменности.
Это указатели, таблички, объявления, наставления, разрешения и запрещения, установленные на все случаи нашей быстробегущей жизни.
Здесь не имеются в виду тяжелые мемориальные плиты: «Трест Арктикуголь», листочки в косую линейку: «Ищу место няни», а также афоризмы, рубленные печатно и неоново: «Книга — лучший подарок», «Духи — лучший подарок», «Автомобиль — лучший подарок», «Часы — лучший подарок».