Женсовет пересек двор и направился к квартире № 83. Возглавлял процессию товарищ Смуров. Рядом и чуть поодаль, соблюдая ранг, солдатским шагом шел Рагнед Кузьмич. Замыкала шествие Марина Петровна с ундервудом на руках.
У самых дверей Рагнед Кузьмич нос к носу столкнулся со своим бывшим директором ресторана Кукушкиным. Светлая жажда мести озарила официальное лицо старого официанта.
— А, — сказал он, нехорошо улыбаясь, — товарищ Кукушкин! Можно оказать, районный руководитель, а тоже туда же?
Кукушкин сначала решил было не узнавать кляузного официанта, но теперь это было исключено.
— Калинкин? — спросил он строго. — Вы что здесь?
— Я-то здесь от общественности, — торжественно сказал Рагнед Кузьмич, — а вот вы, извиняюсь, от кого будете? Член партии, руководящий работник — и жениться вздумали по объявлению? Да вы, сколько я помню, были женаты. Хотите еще одну заиметь, как абиссинский бей?
В неприятную ситуацию попал Аркадий Степанович. Его бесцеремонно разглядывала вся общественность. И Смуров уже мучительно припоминал, где он видел этого солидного рыжего дядю, и уже формулировал докладную о нем записку.
Выручил Кукушкина Пеликан. Именно в эту минуту к ним приближался не кто иной, как Семен Борисович Пеликан, которого Кукушкин выдавал за великого специалиста по разработке рекламы для системы УБОя. Испытанный на многих бурных ресторанных и убоянских передрягах, Кукушкин немедленно оценил перемену обстановки и точно сориентировался.
— Вот что, Калинкин, или как тебя, — сказал он рано торжествовавшему победу общественнику, — я не знаю, о каком объявлении ты тут плетешь и о какой женитьбе болтаешь. Мне до этого дела нет. Лично мне нужен товарищ Пеликан. Семен Борисович, — зычно сказал Кукушкин и, властно отстранив Рагнеда Калинкина, пошел навстречу Пеликану, — как движется дело, которое я вам поручил?
— Что я вам могу сказать? — поздоровавшись с начальством, заговорил Пеликан. — К сожалению, дореволюционная реклама России дает нам очень и очень мало. Тем не менее я кое-что отобрал любопытное. Если хотите взглянуть, пойдемте со мной. Это все хранится у моей соседки Агриппины Львовны, я у нее работаю. Кстати, я иду туда же, несу ей телеграмму.
— Да нет, — сказал Кукушкин, — вы зайдите ко мне в управление, там все и покажете. Я жду вас завтра к одиннадцати. Вас устроит? Ну и добро. Скажете секретарше, что я вас приглашал.
И Аркадий Степанович зашагал той уверенной походкой хозяина, которая вырабатывается только при длительном пребывании на руководящих должностях. В сторону обескураженного Калинкина он даже не посмотрел.
— Да, Калинкин, — сказал Смуров, — опять у тебя, понимаешь, осечка. Опять накладка. Это же наш новый начальник УБОя населения товарищ Кукушкин. А ты его, понимаешь, заподозрил черт знает в чем. М-да… Работнички, понимаешь.
— И на старуху бывает… — бормотал Калинкин.
— Ну ладно, веди нас к Залетниковой.
Тут-то, услышав шум в парадном, и вышла Агриппина Львовна. Увидев женсовет в полном составе, она сразу поняла, что хорошего ждать нечего.
— Гражданка Залетникова, — официальным тоном сказал Рагнед Кузьмич, — общественность нашего дома идет к вам по поводу вот этого вашего объявления.
— Я вас не приглашала, — сказала Агриппина Львовна.
— Аморальное ваше объявление, — опять вступил Калинкин, — несовместимо с нашим домом, поскольку он борется за звание…
— Уж ты-то бы, старый козел, молчал.
— Гражданка Залетникова, — строго заметил преддомкома Смуров, — прошу не оскорблять общественность.
— Какая же он, к черту, общественность, когда он сам приходил по этому же объявлению жениться?
— Как так? — спросил Смуров.
— А вы у него спросите.
— Я не по объявлению, — забормотал Калинкин, — я по решению…
— Вот что, Калинкин, — заявил Смуров, — я вас освобождаю от должности председателя женсовета. Да, да. Идите и не мешайте нам работать.
Склонив голову, поплелся Рагнед Кузьмич домой.
— А вас, гражданка Залетникова, — продолжал Смуров, — мы все-таки просим — проведите нас к себе.
— А что вам у меня делать?
— Я имею директиву из района — проверить.
И Смуров уверенно повел за собой женсовет и примкнувшего к нему, ничего не понимавшего Пеликана. Женсовет оказался в квартире Залетниковой в тот момент, когда Люциан Манькин лежал в глубоком нокдауне, Елизавета Никаноровна вопила: «Караул! Убивают!» И только отец Левонтий спокойно сидел за столом, возведя очи к небу.
— Граждане, спокойно! — сказал Смуров. — Всем сидеть на местах. Сейчас мы составим акт.