В 1959 г. за шесть месяцев было построено около 15 тысяч квартир в типовых домиках из бетонных конструкций в предместье Коранги. Некоторые семьи, однако, пришлось переселять насильно, и до сегодняшнего дня многие новым жильем не довольны. Санитарные условия оставляют желать лучшего, так как сюда не проведена канализация. Поселок к тому же расположен далеко от города. Кое-кому приходится каждый день ездить за 15 километров. Дети, а их в каждой семье не меньше пяти, не могут ходить в школу, потому что здесь школ нет. Квартирная плата очень низка, всего лишь несколько рупий. Но если принять во внимание, что кормильцы семьи редко зарабатывают больше 100 рупий в месяц, то не удивительно их требование снизить квартирную плату. Многие из переселенцев, несмотря на более благоприятные условия, отказываются жить в поселке и уходят со своим скромным скарбом назад в город, вновь строя лачуги, где кому удастся. Растущему городу необходимы прачки, и они живут вблизи от городских прачечных.
Пакистанская прачечная — это не европейское предприятие со стиральными машинами, сушилками и другими агрегатами. В лучшем случае это бетонная ванна с отдельным местом для каждой прачки. В Пакистане, как и в Индии, не принято, чтобы стирали женщины. Стирка — чисто мужское дело. Человек, который занимается ею, рано утром обходит дома своих заказчиков и собирает белье в большой узел. Если он не из самых бедных, то, взвалив узел на мула, он отвозит белье в городскую прачечную или просто к берегу реки. Там он мочит белье, мылит дешевым мылом, скручивает жгутом и долго бьет им о камень, до тех пор, пока белье не станет белоснежным или не лопнет. Не лучше обращаются с бельем и прачки в отелях, которые выполняют свою работу обычно во дворе. Я думаю, мне не надо добавлять, что каждая выстиранная рубашка остается без пуговиц, которые разлетаются от ударов. Но в защиту прачек я должен сказать, что большинство из них стирают действительно чисто и очень дешево. Во время работы они любят петь, и, когда их соберется вместе несколько человек, вам кажется, будто вы очутились где-то на молотьбе. Свернутое жгутом белье ритмично бьют о камень, подчеркивая ритм песни.
На побережье можно встретить рабочих, у которых ноги покрыты белой, твердой, до самых колен глубоко растрескавшейся кожей. Они добывают соль. Морская вода во время приливов наполняет глубокие бетонные резервуары. Из них она постепенно перетекает в мелкие чаны и там испаряется. Вода в Аравийском море очень плотная, так как содержит высокий процент различных солей. Песок и ил осаждаются в резервуарах, и в чаны стекает вода уже сравнительно чистая. Горячее солнце быстро превращает ее в пар, а на дне оседают белые кристаллики соли. Рабочие целыми днями бродят в этой едкой щелочи, собирают выпарившуюся соль в корзинки, затем раскладывают ее, чтобы она высохла. Среди бетонных резервуаров снуют вагонетки, отвозя «белый груз» на пункты дальнейшей переработки или прямо на рынок.
Речка Лаяри вливается широкой дельтой в Аравийское море. На запад от ее устья тянутся рыбацкие деревеньки. Рыбаки выплывают в открытое море на длинных узких лодках с округлыми веслами. Их жены остаются дома, они готовят или чинят бедные соломенные лачуги. Рыбаки говорят на синдхи и языка столицы — урду — почти не понимают.
Я однажды попытался сфотографировать молодую деревенскую женщину. Она отказывалась, но я старался убедить ее, предлагая обычное вознаграждение. Женщина боялась, что муж, вернувшись с моря и узнав, что она показала свое лицо иностранцу, изобьет ее. Мы никак не могли сговориться, пока, наконец, не подошла ее старая мать, женщина, видавшая виды, и не сказала ей: «Дура, хоть муж и побьет тебя, но ты не будешь в накладе, ведь ты же получишь две рупии». Как видно, обычай скрывать женщин от взгляда чужих мужчин в самых бедных слоях соблюдается не очень строго.
Убогие лачуги рыбацких деревенек резко контрастируют с роскошными особняками предпринимателей, богачей и иностранных специалистов, расположенных вдоль прекрасного пляжа, ведущего к порту. От центра города до песчаной отмели Санд Спит довольно далеко — около 30 километров. Но это, однако, не мешает тому, чтобы в субботу и воскресенье пляж заполняли сотни туристов, приезжающих сюда на собственных машинах. Здесь купаются главным образом европейцы, а из пакистанцев — лишь мужчины и дети. Самые эмансипированные женщины заходят в воду по пояс, и то полностью завернутые в сари. Купаться можно лишь осенью и зимой. Весной море обычно бывает очень бурным, и волны перемешивают воду с песком, илом и медузами. Зато на Рождество и на Новый год я вдоволь накупался здесь в прозрачных волнах.