Отбеленную ткань часто украшали разнообразной вышивкой.
А вышивать на Руси умели и девочки, и женщины. Этот вид народно-прикладного искусства считался одним из самых популярных. Вышивкой украшались полотенца, скатерти, покрывала, свадебная и праздничная одежда, церковное и монаршее облачение.
Готовое полотно или отбеливали, или красили. Окрашивание было гладким, однотонным или набивным, то есть, с рисунком или с кружевами. А рядом несколько женщин шили одежду и мужскую и женскую. Следом – ткали ковры, используя лён.
Кивнув головой искусницам, занятых производством одежды, Батура снова вернулся к небольшим домикам.
Следующий дом заставил Батуру улыбнуться: во-первых, здесь на самом видном месте стояли игрушки: барышни, солдаты, коровы, кони, олени, бараны и птицы; во-вторых, торговкой игрушек из глины и дерева была девочка лет пяти – семи. Она улыбалась, посматривая на сидевших рядом трёх женщин и одну девушку, которые сами сидели и раскрашивали игрушки.
─ Вы хотите игрушку? ─ спросила молодая торговка, и, увидев отрицательный ответ головой, добавила своим тоненьким голоском. ─ А напрасно! Посмотрите, какие они хорошие!
Батура кивнул головой и пошёл дальше. В следующем окне он увидел двух молодых парней, которые были заняты плетением ремней из уже окрашенных полосок кожи. Готовые ремни были представлены покупателю на столе.
Следующий дом был представлен целой семьёй: все они плели корзины. Готовые изделия были сложены в стопочку и стояли рядами для выбора покупателями.
Перейдя на другую сторону торговой улицы и, заглянув в окно, Батура тут же увидел одного гончара с грязными руками, который активно крутил ногами, заставляя крутиться круг с глиной, из которой он лепил то кружки, то крынки, то ещё какие-то вещи. Второй, который находился в задней части дома, работал у печки, обжигая то, что сделал гончар.
Грохот внутри следующего дома ещё до того, как туда заглянул Батура, сказал ему, что здесь работают кузнецы. И не ошибся: в кузне было четыре человека: один активно бил молотом по раскалённому железу. Второй держал щипцами заготовку. Третий почему-то держал не то наковальню, а, может, какой-то шаблон, по которому измерял деталь. Четвёртым человеком была женщина. Возможно, это она что-то и заказала им, а теперь дожидалась заказа.
Батура, поняв, что уже некоторые мастера и их продукция повторяются, перестал заглядывать в окна домов. Но однажды всё-таки заглянул и увидел, что дом пуст.
─ А чего ты хотел? ─ включился в разговор внутренний голос. ─ Видать, здесь так: можешь делать хорошо то, что нужно людям – занимай свободный дом и делай! Не можешь – ищи другое дело.
─ Да, пожалуй, ты прав! ─ пробормотал Батура, видя как число свободных домов увеличивается. ─ А как они расплачиваются за продукцию?
─ А ты посмотри сюда и сюда! ─ голова Батуры сама повернулась сначала налево, а потом – направо. Повернувшись налево, он увидел, как там расплачивались с помощью обмена продукцией, а, повернувшись направо, увидел деньги в руках покупателя.
Как оказалось, с обеих сторон дороги на выход из городища, таких ремесленно-торговых улиц было две (одна – ремесленная, а другая – продовольственная), но в каждой из них имелись свободные места для занятия ремеслом. Так что люди, встречающиеся ему, были довольны, улыбались и пели песни, занимаясь коллективным трудом, несмотря на небольшую выручку.
В таком приподнятом настроении Батура и вышел из городища.
Расчёт оказался верным и скоро он, пройдя вдоль ограды и пересекая дорогу через южные ворота, вышел к верху склона берега реки Оки.
Река Ока, извиваясь как большая широкая змея, слева от него спокойно текла по просторным степям, и лишь по берегам реки имела скопления деревьев и земли, на которых разместились те, кому места не хватило в городище. Справа от него было примерно то же, что и слева, с небольшой разницей в том, что количество деревьев было здесь значительно больше, несмотря на то, что склон к городищу был очень крут.
Прямо перед ним за рекой виднелось большое количество озёр, окруженных деревьями (как потом ему объяснили сослуживцы, он видел старицы реки Оки, которая довольно часто меняла своё русло) и болот, имеющих круглую форму.
Тонкая струйка сизого дымка, идущего откуда-то снизу берега реки Оки, почему-то привлекла его внимание. Спускаясь по тропинке, окруженный зарослями мальвы, Батура шёл вниз и представлял, что он идёт вниз по берегу реки Великой Вороны в своей родной Никольевке. Небольшая площадка перед входом в прибрежный лесок, из которого тянулся вверх дымок, была сплошь усеяна желтыми и сиреневыми лесными цветами.