Это мне не повезло, Верочка на маму похожа, а я в папку пошла, тёмная, кожа со смуглинкой и глаза не синие, а серо-зеленые, светлые, слышала "водянистые" такое слово-то противное. Вот только нос у меня мамин, красивый, греческий, я в музее слышала, вот только я там статуи смотрела, там такие носы у мужчин, а у женщин совсем некрасивые, острые какие-то. Хорошо, что не папин, а то у него такой неровный и горбатый, жуть бы такой у меня был, такой у девочки – хоть вешайся. А кость у меня лёгкая, у Верочки отцовская плотная и сама она такая сбитая, как и Васька, а я с детства худенькая была. У меня только тот год начала грудь расти, так чесалась и болела, вспомнить страшно, как на эти дни, так словно кипятка в них налили, чуть не плакала. Мама сшила мне на рубашку жилетик байковый, он вместо лифчика, под грудью застёгивается и рубашку прижимает и грудь держит, так хоть терпеть можно. Оказывается, такие жилеты раньше до всяких лифчиков на сарафаны надевали или поверх рубах нижних с юбками, расшивали их, оторачивали красиво, зимой даже меховые делали. Вот ведь тоже интересно, я у бабушки в сундуке её платья смотрела, бисером вышитые, тяжёлые, но красиво же. А так летом из домотканого рядна сарафан и всё лето твоё, первое время босиком колко, а потом к ботинкам снова привыкать нужно. А по лесу по тропке, только на острые корни не наступать, а где мох старый, так словно по перине ступаешь. А по болоту за клюквой, так босиком гораздо лучше чувствуешь, если к трясине подошла. А по осени все заготовки с нами в город переправлять, так в телеге за раз еле поместятся, поэтому папка с дедом на пристань в Белозерск едут, узнают, какой буксир или пароход до Ленинграда идёт и возьмёт ли груз на палубу. Мы едем на поезде, а потом встречаем папку с парохода и несколько часов таскаем со двора, что в сарай, что в квартиру.
Так что принципиально папка не должен противится, у меня экзамены, а они поехать могут, папа потом, как у него отпуск будет к ним подъедет, а у меня это лето и так без всякой войны шебутное расписано, мне же после школы нужно определяться, куда-то идти, учиться, профессию получать. Они же не знают, что не до профессий мирных скоро станет. Но он после смены ещё не скоро домой придёт, а в школу идти уже поздно, все разбежались. Как-то даже непривычно, десять лет мы всё время вместе, а едва чуть слабина возникла, так все во все стороны, как тараканы. Да сама-то я чем их лучше. В среду на экзамен отпросилась, нам такие грозные бумажки выдали, с военкоматовской печатью, так что в школе и не пискнули. Вчера с письмом возилась, сегодня его отправляла, надо будет чего-нибудь для Соньки придумать, а то ведь любопытная, как лиса, надо сказать, что просила посылку передать отцовскому сослуживцу, который под Москвой живёт. Главное, как объяснял Сосед, любое объяснение должно чётко укладываться в схему мировосприятия того, кому оно даётся! Интересно, а какое у меня мировосприятие?
Может в оркестр сходить? Мы на майские в концертах дважды участвовали, вот тогда нас руководитель загонял, а теперь все отдыхают от репетиций по три-четыре раза в неделю. Вообще, официальное время для репетиции сегодня чуть позже, но наверно и сегодня никого не будет, как на прошлой неделе, только Вероника со скрипкой обязательно придёт, для неё оркестр пропустить, это как богомолице заутреню проспать.
В зале оркестра было гулко и пусто, до времени репетиции было ещё больше часа, несмотря на то, что почти все инструменты лежали тут же на стульях и банкетках, никому никогда не приходило в голову помещение запирать. На многих пюпитрах так и лежали оставленные ноты. Я прошла, потрогала некоторые инструменты, есть какая-то магия в лакированной вальяжности концертного рояля, на котором играет наш руководитель, ведь его с собой на концерт не возьмёшь. Ещё многие на нём учатся играть, я пробовала, но мне не понравилось… Мне нравится трогать его гладкую поверхность, она словно живая шкура сказочного зверя, внутри которого живут разные звуки, а распахнутая при открытой крышке чёрно-белая клавиатура слишком похожа на ряд зубов. А если поднимается верхняя крышка, то рояль становится так похож на собирающегося взлететь огромного майского жука.
А вот и мой любимый инструмент…
— Ксилофон! Шоб я так жил, как вам не снилось!..
— Ксилофон! И что вас так рассмешило?! Может самый пролетарский инструмент!