- Прости, - прошептала, положил руку на окно.
Мне было стыдно, что я не успела. Ведь всего несколько минут, и, возможно, я бы сумела уберечь ее.
Корила себя, пока не пришел дядя, подталкивая впереди себя коляску для пациентов. Я страдальчески застонала.
- Давай, Салли, садись. Иначе точно гипс наложу.
Угроза подействовала, и я безропотно опустилась в кресло, с облегчением вытягивая ногу.
- Болит?
- Да, - призналась, потирая колено.
- Утром проверю. Если не пройдет, то никуда не отпущу. Все равно не сможешь управлять звездолетом, - пообещал дядя.
Вез он меня очень ровно, словно я фарфоровая кукла. В лифте сетовал на то, что если командование не пришлет медикаментов, то придется вернуться к устаревшим методам оказания медицинской помощи. И все эти вопросы должен решать именно он. И вообще, командование должно было понимать, что война изнуряет Федерацию. Старые лозунги «Все на фронт» не годились. Капиталисты зубами держались за свое имущество и не собирались работать без прибыли. А прибыли эта война и не приносила.
- Лацерты не идут на мировую. Эх, надо было нашим соглашаться, когда они это сами предложили. А теперь вот изнурительная война. Словно лацерты специально ждут, когда мы ослабнем, чтобы добить нас.
- Ну, в командовании умные люди. Я думаю, договорятся. Ведь и у лацертов большие потри.
- Да какие потери! – вскричал дядя. - У них такая регенерация! Им же надо в голову и в сердце стрелять, чтобы наверняка!
- Да, ты прав, - согласилась я с ним. Лифт остановился на жилом уровне. Возле дверей его поджидали солдаты. Заметив меня, отдавали честь, здоровались как со мной, так и с дядей. Глядя на этот муравейник изнутри и не скажешь, что у нас идет война. Все заняты своими делами, решали свои проблемы, основная из них была - поиск провианта.
Дядя довез меня до каюты и ввел код, который знал, так как не раз меня сюда доносил в бессознательном состоянии.
Отец всегда до изнеможения доводил меня тренировками, пытаясь воспитать во мне лучшего из своих солдат.
- Ну вот и приехали, - возвестил дядя Майкл останавливая кресло-каталку. – завтра загляну. А ты ложилась бы спать.
- Выспалась.
- Я так и знал, - с этими словами он достал из кармана инъектор и под мои вопли ввел снотворное.
- И поспишь и восстановишься немного.
Оставшись одна, поняла, что ничего другого мне и не остается. Разделась, повесила форму в шкаф и забралась в кровать.
Лекарство действовало безотказно, но после него во рту сухость и в голове муть. Сомкнув веки, я вдруг отчетливо увидела тяжелый взгляд лацерта с расширенными зрачками. Он притягивал, подчинял, погружая во тьму.
***
Проснулась от близкого звука выстрела. Подскочила на месте, шатаясь. Я не сразу поняла, что стою, придерживаясь рукой о стол. А рядом в кресле сидит отец. Подняв взор, в ужасе разглядывала месиво, что осталось от его головы. Разрывной заряд! Мою руку оттягивал бластер. Мой табельный. Отступая назад от стола, я все пыталась сложить картинку воедино, но не получалось. В руках бластер. У меня есть разрывные. Вот сидит мертвый отец. У него нет полголовы. Я рядом. Бластер в руке... Дверь распахнулась, и в кабинет ворвались вооруженные солдаты.
- Сдавайтесь или мы будем стрелять!
Непослушные пальцы разжались, и бластер глухо упал на пол. Слезы застилали глаза, размывая ужасное зрелище.
Кто-то сбил меня с ног. Голову больно прижали в полу. Пол неровный, если приглядеться к нему внимательно, и кровь на нем растекается нехотя, словно по ступенькам скачет.
Руки больно заломили и надели магнитные браслеты. Они немного вибрировали. Немного. А кровь у отца красная, а я думала, он не человек. А она у него красная, густая и темная.
Рывком поставили на ноги, и колено прострелило болью. Уже не так сильно, как раньше. Но это чувство отрезвляло, заставляло думать.
- Капитан, вы слышите меня.
Меня кто-то окликнул, но я не узнала мужчину. По погонам майор. Трехдневная щетина дико смотрелась на смуглом лице, которое обрамляли седые волосы. Хотя сейчас у многих седые волосы. Это уже норма, а не изыск, как раньше.
- Капитан, вы слышите меня, - и хлесткая пощечина.
- Капитан, посмотрите мне в глаза.
Да, точно.
- Пос-с-смотри мне в глаза, - вспомнился голос лацерта, он требовал подчиниться, а я не хотела. Но это был сон. Я слышала этот голос во сне.
- Капитан Венс, вы разговаривали с пленником?
- Что? - не понимаю, почему это интересует майора.