— Мне все равно, если они вызвали не того призрака, я сделала долбанные чары правильно!
Пирс в ужасе смотрел то на нас, то на новых людей, заходящих в автобус и спокойно садившихся. Я не заботилась о громкости своего голоса. Публично признавать свою ведьмовскую сущность было опасно до тысяча девятьсот шестьдесят шестого года, видимо, он умер раньше. Робби поморщился с досадой:
— Мы договорились, что ты вызываешь папу, — сказал он, и я стиснула зубы.
— Мы договорились, что я правильно делаю чары, и если не получится, то я еду с тобой в Портленд. Ну, смотри, — сказала я, указывая пальцем. — Там призрак. Только скажи, что он не существует.
— Ладно, ладно, — Робби ссутулился. — Ты сотворила чары правильно, но мы до сих пор не знаем, что бы ответил папа, поэтому я не собираюсь подписывать твое заявление.
— Ты гребанный сукин…
— Рэйчел! — перебил он меня. — Разве ты не поняла? Вот почему я хочу, чтобы ты поехала со мной и закончила образование. — Он указал на Пирса, как будто тот был вещью, а не человеком. — Ты выполнила спиритические чары восьмисотого уровня, не моргнув глазом. У тебя может быть все, что ты пожелаешь. Почему ты хочешь растратить все впустую в ОВ?
— ОВ — не пустое место, — зашипела я, и Пирс неловко заерзал. — Хочешь сказать, что папа потратил всю свою жизнь впустую, ты, немая куча дерьма?
Пирс бросил взгляд на меня, я покраснела. Лицо Робби было серьезным, он смотрел прямо перед собой. Автобус снова поехал, а я сидела в угрюмом молчании. Я знала, что обрушиваю на Робби больше злобы, чем он заслуживает. Но я хотела поговорить с папой, и этот шанс пропал. Я знала, что-нибудь пойдет не так. И как я ненавидела себя за это. На глаза навернулись слезы. Пирс откашлялся. Смущенный, он потер глаза и вздохнул:
— Вы пытались вызвать вашего отца, — тихо произнес он, нервно бросая взгляд на народ, перешептывающийся о голых ногах Пирса и легкой одежде Робби. — В солнцестояние. И вместо него ваша магия призвала меня?
Я быстро кивнула, из-за всех сил стараясь не заплакать. Я скучала по папе. Я действительно думала, что смогу сделать это.
— Я сожалею, — Пирс говорил так искренне, что я подняла глаза. — Но вы должны радоваться, госпожа ведьма. Вы сплели надлежащие чары, или меня бы здесь не было. Раз я оказался на его месте, значит, он отправился с миром.
Эгоистично, но я хотела, что бы папа скучал по нам так сильно, чтобы задержаться. Фыркнув, я уставилась в окно. Я была плохой дочерью.
— Пожалуйста, не плачьте, — и слезы потекли по щекам, когда он наклонился и взял меня за руку. — Вы столь бледны, мое сердце разбивается при взгляде на ваше горе, госпожа ведьма.
— Я только хотела увидеть его, — голос звучал низко, чтобы не сорваться на плач. Рука Пирса была холодной. Но его ладонь держала мою так твердо — мужские сильные руки рядом с моими худенькими ручками. Я почувствовала небольшой всплеск энергии внутри себя, как будто нашла линию, и подняла глаза.
— Почему… — сказал он, глядя своими яркими глазами в мои. — Вы взрослая женщина. Но такая юная.
От удивления слезы высохли.
— Мне восемнадцать, — оскорбленно заметила я, затем отняла свою руку. — Как давно вы мертвы?
— Восемнадцать, — пробормотал он. Я почувствовала возрастающее чувство тревоги, когда маленький человек откинулся, взглянув на Робби сконфуженно.
— Прошу меня извинить, — сказал он официальным тоном. — Я не подразумевал непочтительности к Вашей нареченной.
— Нареченная? — рявкнул Робби громко, и люди посмотрели на нас с опаской. — Она не моя подружка! Она моя сестра, — и тут выражение его лица стало злобным. — Держитесь подальше от моей сестры!
Я почувствовала на лице улыбку. Честно, Пирс призрак, и слишком старый для меня, даже если бы он был жив. По крайне мере, двадцать четыре, предположила я, оглядывая его. С головы до ног. Я покраснела, вспомнив его невысокий рост, крепкую мускулатуру и худобу, как у маленького коня, работающего в каторжных условиях. Подняв глаза, я смутилась, увидев, что он залился краской и поплотнее запахнул пальто.
— Если год тысяча девятьсот девяносто девятый, то я мертв почти сто сорок семь лет, — сказал он в пол.
Бедняга, с жалостью подумала я. Все, кого он знал, вероятно, уже умерли, либо настолько стары, что ничего о нем не помнят.
— Как вы умерли? — с любопытством спросила я. Пирс встретил мой взгляд, и я задрожала от напряжения.