— Я запретил вам сопровождать меня, — отрезал он. — Я благодарен вам за все, что вы сделали. И ваше позволение использовать инструменты вашего отца показывает ваш добрый и благородный дух. Так докажите это и останьтесь дома.
— Вы маленькая шовинистическая свинья! — воскликнула я, чувствуя как ускоряется пульс и слабеют колени. Стараясь скрыть это, я скрестила руки на груди и оперлась бедром на стол. — Я могу помочь вам, и вы знаете это. Например, как вы собираетесь туда добраться, господин человек из прошлого? Пешком? По снегу? Расстояние не меньше пятнадцати километров.
Пирса же мое настроение абсолютно не испугало, что разозлило меня еще больше. Он спокойно пожал плечами и наклонился к коробке.
— Я все еще могу взять это? — спросил он, приподняв брови.
— Я сказала, что можете, — резко ответила я. — И я тоже пойду.
— Благодарю вас, — сказал он, убирая амулеты в карман. — Я постараюсь сделать все возможное, чтобы вернуть вам инструменты вашего отца, но это маловероятно.
Он отвернулся от меня, направившись к выходу.
— Вы не можете просто взять и выйти отсюда, — сказала я, направляясь за ним. Ноги дрожали от усталости. Черт побери, как я ненавидела это. — Вы не знаете, куда идти.
— Я знаю, где он был раньше. Маловероятно, что он переместился.
Мы вышли в прихожую, и я почти налетела на него, когда он резко остановился у двери, глядя на ручку.
— Вы собираетесь идти? — недоверчиво спросила я.
Он открыл дверь и глубоко вдохнул сухой холодный воздух.
— Да, таковы мои намерения.
Холод добрался до меня, и я скрестила руки на груди, стараясь сохранить тепло.
— Это совсем другой мир, Пирс. Все изменилось, и вы не сможете в одиночку справиться.
Возникла пауза.
— Я найду его, — сказал он, выходя на заснеженное крыльцо. — Я должен. Моя душа и девочка зависят от этого.
— Вы не найдете их до восхода солнца, — бросила я ему в след. Боже, ну что не так с этими гордыми мужчинами?
— Тогда мне следует поспешить.
«Тогда мне следует поспешить», — повторила я мысленно и шагнула на крыльцо.
— Пирс, — позвала я, он обернулся.
В его глазах была такая теплота, что все слова выветрились из моей головы. Я уставилась на него, ошеломленная этим теплом, направленным на меня. Его не удивлял мой характер. Он не беспокоился об этом. Он уважал его, даже когда говорил «нет».
— Благодарю вас, мисс Рэйчел, — сказал он, и я шагнула назад, переведя на мгновение взгляд на дверь, когда подперла ее пяткой. — Я не могу больше подвергать вас опасности.
Он наклонялся ко мне, и я замерла. Мое сердце забилось сильнее. Руки коснулись его груди, но я не оттолкнула его.
— Вы огненная и храбрая, — прошептал он мне на ухо, и я вздрогнула. — Как сказочная кобыла, знающая свои мечты и не отступающая от них. Я не буду утонченным. Я хотел бы ухаживать за вами, проживать каждый час, зарабатывая ваше доверие и внимание. Но я жив только в эту ночь, и мои слова должны быть смелыми, несмотря на риск обидеть вас и получить пощечину.
— Вы не обидели меня, — прошептала я, поглаживая ладонями его грудь. Я вся дрожала внутри в ожидании. — Я бы все отдала за ваш поцелуй, — почти беззвучно прошептала я.
— Я хочу сказать, — продолжила я, когда его глаза в шоке расширились. — Я и раньше целовала парней. Это вроде рукопожатия в наши дни, — я лгала, просто мне хотелось узнать вкус его губ. — А если вы уходите, то это почти обязательно.
Он колебался, и мои плечи упали, когда его руки начали ускользать.
— Ах, дьявол все забери! — вдруг воскликнул он и подался вперед. Прежде чем я поняла, что он делает — одной рукой он обнял меня, а другой оперся о дверной косяк возле моей головы. Я не успела перевести дыхание от неожиданности, и тут его губы нашли мои. Слабый стон вырвался из меня, и я широко распахнула глаза. Я стояла на крыльце, окутанная холодом и электрическим светом, и была слишком потрясена, чтобы делать что-нибудь еще. Его губы были прохладны, но они согрелись о мои, и борода была очень мягкой. Рука, прижимавшая меня к нему, была и защищающей и агрессивной в тоже время. Теплые волны проходили сквозь меня, вызывая покалывания где-то глубоко внутри.
— Пирс! — пробормотала я, доведенная почти до безумия внезапной страстью. Но когда он чуть отодвинулся, я притянула его к себе, обхватив за талию. Черт, я и раньше целовалась, но это были неопытные слюнявые поцелуи с путешествующими по телу руками и влажным языком. А этот был… изысканным, он затронул во мне ту струну, о которой я и не подозревала. Он почувствовал мое нарастающее пламя страсти, и с тихим стоном желания и сожаления прервал поцелуй. Наши губы разомкнулись, и я уставилась на него, потрясённая до глубины души. Проклятье, хорошо же он целуется.