– Я не знаю!!! – кричит Света. Федя в комнате начинает плакать. Света пытается встать, но Егор останавливает её.
– Подожди. Надо закончить. Так вот, вероятность этого мала. Навскидку, может, процентов пять. Умножь их на шанс, что новейшее, только разработанное лекарство получит наш ребёнок. Вот и получится итог – процента два в самом лучшем случае.
– Федя – наш мальчик! Конечно, они найдут лекарство!
– По моим прикидкам, будет иначе с вероятностью 98%. И все эти годы мы будем зашиваться на работе – в основном я, конечно – и надеяться на чудо. Альтернатива – воспитать нового здорового ребёнка. Достойного человека.
– Мы родители Феди. Именно он у нас родился, а не кто-то другой. И мы должны заботиться о нём и любить его таким, какой он есть.
– Должны? Кому конкретно, ему? – Егор указывает на дверь комнаты. – Не уверен, что он выбрал бы себе такую жизнь вместо смерти. Сейчас же он вообще ничего не может выбрать – он младенец. Если же говорить о долге, то как насчёт обязательства перед человечеством – оставить здоровое потомство? Скажешь, чушь? Может, и так! Но тогда и обязательство любой ценой удерживать от смерти того, кто жить не должен, – тоже чушь. Я хочу здорового ребенка, – заканчивает Егор неожиданно страстно.
– Я никогда не брошу Федю.
Егор барабанит пальцами по столу, но тут же останавливается, будто одёргивая себя. Когда он заговаривает, голос уже звучит бесцветно, едва ли не механически.
– Думаю, тут мы не придём к согласию.
– Не придём, – кивает Света. – Что же дальше?
– Я уйду, очевидно, – Егор пожимает плечами. – Это тяжело, но я всё обдумал и принял решение.
Свете начинает казаться, что всё это – глупая шутка. Егор не может так поступить – с ней и с сыном! Но человек, сидящей перед ней, выглядит чужим, и говорят они на разных языках. Света только качает головой.
– Я спать, – Егор встаёт.
Больше в этот вечер Света его не тревожит. Так же и на следующее утро: пока Егор собирается на работу, она кормит Федю и не смотрит на мужа.
Вечером, зайдя в квартиру, Егор застаёт в прихожей чужую обувь. На кухне сидят родители Светы. Сама она с Федей на руках зачем-то забилась в угол – и снова не глядит на Егора.
– Привет, Егор. Присядешь? – Вячеслав пожимает ему руку. Егор опускается на стул.
– Света рассказала нам с супругой поразительную историю, – Вячеслав делает многозначительную паузу, и тёща кивает. – Мы все знаем, как тебе тяжело. Представляю, как ты устал. Но сам понимаешь, что бросать ребёнка – совсем не вариант.
– Тут есть вопрос? – скучно уточняет Егор.
На лицах родственников – секундное замешательство. Но отвечает Вячеслав твёрдо:
– Думаю, никаких. Как я и сказал.
– Значит, ко мне вопросов нет. Я пойду. Сегодня я действительно устал, а мне ещё вещи собирать.
– Куда ты собрался?
– Пока у друга остановлюсь.
– Так ты всерьёз решил бросить Свету с ребенком?! – Вячеслав, похоже, поражён до глубины души.
– Об этом я и сказал. Полагаю, мы разведёмся. Разумеется, я буду платить алименты, положенные по закону.
– Ты прекрасно знаешь, что этих денег и близко не хватит! – Вячеслав повышает голос.
– Знаю. Но я уже объяснил свою позицию.
– Это подло!
Егор вдруг чувствует, что с него довольно. Он видит эту беседу наперёд… да что там, он мог бы предсказать её содержание до того, как было сказано первое слово. Он неуязвим для претензий: все обвинения слетят с него, будто песок. Но услышав про подлость, Егор решает, что пора закругляться.
– Ага, значит, вы решили поучить меня жить. А сколько вы пожертвовали на лечение нашего сына? Ах да, триста тысяч… Солидная сумма. Она буквально демонстрирует вашу озабоченность… ваши серьёзные намерения, – лицо Вячеслава начинает наливаться кровью. – Плазма – семьдесят, занавески – десять, тойота – шестьсот, ребёнок – триста. Я за полгода потратил миллион, а теперь должен положить и всю свою жизнь – ту самую, со счастливой женой и здоровыми детьми. И я сделал бы это не задумываясь – если бы верил в успех!
Тёща не проявляет солидарности с побагровевшим супругом – она бледнеет. Света по-прежнему не смотрит на Егора, но если до этого она качала Федю на руках, то теперь просто застывает с опущенной головой. Ребёнок, как ни странно, молчит.
– Окей, – Егор проводит над столом ладонью, подводя черту. – Теперь вопрос у меня. Представьте, что я уже ушёл – тем более, так оно и есть. Что будете делать? Я подскажу: все вместе вы сможете зарабатывать немногим меньше, чем я один. Надо, естественно, продать квартиру и обе машины. Вероятнее всего, с учётом стартового капитала, денег хватит на те самые лет двадцать лечения неизлечимого. Может быть – если реализуются те 2% – вы вылечите Федю и останетесь нищими. Если, конечно, напоследок найдёте где-то денег на операцию. И с вероятностью 98% вы просто останетесь нищими, а ребёнок умрёт. Туда же – в никуда – пойдут годы жизни, потраченные на его спасение.