Выбрать главу

Считается, что это было последнее сражение в рыцарской, средневековой Англии и закончилось оно смертью последнего короля-рыцаря, которого с полным основанием можно было назвать "цветом рыцарства" старой и доброй Англии, — той, которая умерла вместе с ним. Одни его предали в том же бою, другие — выставили его на позор и осмеяние, — сделали всё возможное, чтобы уничтожить светлую память о нём, и на веки вечные подменили добрую славу, злой.

72. Возвращение в Лестер

Подобно тому, как униженных и разжалованных государственных преступников в те времена волокли к месту казни за шею, обнажённое тело убитого короля Ричарда III тоже обвязали ремнями, закрепив их петлёй вокруг шеи. (Это был чисто символический акт унижения посмертно разжалованного монарха, при котором ему, как «государственному преступнику» и «изменнику законному государю, Генриху Тюдору», устроили «выволочку» — повлекли к месту позора и осмеяния, перехватив за шею ремнями). Связанное тело короля перекинули через спину коня и при полном скоплении народа повезли в Лестер. По дороге народ мог обозревать своего бывшего государя и глумиться над его останками. В Лестере обнажённое тело Ричарда III было привязано к воротам города и выставлено на всеобщее обозрение.

Вот как описывают этот эпизод в тюдоровских хрониках:

«… Ричард, покойный король, который настолько славно в то утро вышел из этого города, настолько же непочтительно был в тот же день в этот город доставлен. На его теле, местами ободранном вместе с кожей, не осталось даже того, чтобы покрыть его тайный член. Он выглядел, как подвешенная туша распотрошённой свиньи или иного гнусного животного, и так, весь перепачканный кровью и комьями грязи, смешанными с навозом, был доставлен в Лестер, заставляя всех людей задуматься об этом, и здесь же, позднее, был непочтительно похоронен».

The Great Chronicle of London. изд. AH Thomas and ID Thornley (London, 1938), pp. 236-8.

Через три дня монахи Серого Братства получили разрешение его похоронить. В церкви Благовещения Св. Марии в Ньюарке была отслужена месса по убитому королю.

Во время траурной церемонии английский король Ричард III — славнейший потомок династий Капетингов и Плантагенетов, наследник трёх европейских корон — английской, французской и испанской, при жизни увенчанный высшей славой, благодаря своим выдающимся победам и заслугам, добрейший и справедливейший из всех королей, убитый предавшими его соотечественниками, коих он стремился сделать самым передовым, самым счастливым, могущественным и многочисленным народом, лежал на грубом, наспех сколоченном, деревянном помосте, прикрытый от колен до пупка ветхой, чёрной материей. Остальная часть его тела, со следами многочисленных, рваных и сквозных ранений, оставалась открытой и была доступна обозрению всех присутствующих. Отслужив скромную мессу, монахи поместили тело короля в каменный саркофаг и захоронили на территории монастыря.

Через несколько лет, специальным распоряжением Генриха VII, им было разрешено поставить на могиле Ричарда III скромное, алебастровое надгробие. Генрих Тюдор сам, лично субсидировал для этого небольшую сумму, в размере 10 фунтов стерлингов.

В период правления Генриха VIII, аббатство Серых Братьев, наряду с другими монастырями, было разрушено, а многие захоронения, находившееся на его территории, были разрыты и разорены. Королю Ричарду III устроили шутовские похороны: его тело под хохот и улюлюканье было извлечено из саркофага глумящейся толпой и сброшено в реку Суар.

На месте разрушенного аббатства построили постоялый двор, а из саркофага сделали поилку для скота. Долгое время саркофаг считался утерянным. И только в 2008 году его обнаружили на территории частного садоводства в Лестере. Теперь он экспонируется в Музее Босворта в Лестершире.

Археологическое обследование саркофага указывает на то, что в качестве захоронения он использовался в начале XIV-го века, а не в конце XV-го, когда происходили описываемые события. И это позволяет построить две версии:

   1. Для захоронения короля Ричарда был использован саркофаг из чужой могилы. (Что маловероятно, поскольку было бы недопустимым, для монахов, кощунством по отношению к обоим усопшим).