Колонну мы настигли на Немане, где она переправлялась вброд. Я доложил Войцеховичу, в каком положении оказался Бакрадзе. Казалось, он не обратил внимания на мои слова.
— Получилось не так, как мы планировали, — сказал Василий Александрович. — Противник оказался во много раз сильнее, чем мы предполагали. Из-за Немана продолжают подходить колонны мотопехоты и танков. Мы рассчитывали на помощь генерала Плиева, а он, оказывается, уже далеко на запад рванул.
— Все это так, но как помочь Давиду?
— За Бакрадзе не бойся, не пропадет. Обоза с ним нет, а налегке он обведет немцев вокруг пальца. Хитрый кацо, — успокаивал меня Войцехович.
Его доводы мало успокоили меня. Я видел, какие силы навалились на батальон. Если бы это случилось ночью, можно было бы не беспокоиться! А то ведь двенадцать часов дня! Чтобы спасти батальон от разгрома, кроме храбрости, нужно большое умение.
Переправились через Неман. Первым в Налибокскую пущу проник Андрей Цымбал с группой партизан. Там повстречал местный белорусский отряд.
— Кто вы такие? — спросил командир местного отряда.
— Ковпаковцы.
Командир внимательно посмотрел на Цымбала и пригласил отойти в сторонку, чтобы поговорить. Но как только Андрей оказался один среди местных партизан, на него набросилось несколько человек, обезоружили и связали.
— Что вы, черти, делаете? — кричал Андрей.
— Не ерепенься! — угрожающе проговорил здоровенный партизан. — На сук вздернем, еще не так взвоешь.
Цымбал решил, что попал в западню, подготовленную власовцами.
— Предатели! Плевал я на ваши угрозы! — кричал Андрей. — Плачет по вас виселица.
— Сам ты предатель, партизаном прикидываешься.
— Да, я партизан!
— Ковпаковец? — саркастически спросил местный партизан.
— Ковпаковец, — ответил Цымбал.
— Как вам нравится — он ковпаковец? — под общий смех сказал все тот же верзила. — Да будет тебе известно, ковпаковцы на Украине.
Цымбал понял, что его принимают за власовца или полицая.
— Да будет тебе известно, через час ковпаковцы будут здесь, — отпарировал Андрей. — И скажу я вам — вы не партизаны.
— А кто мы, по-твоему?
— Партизаны не станут одного человека бояться и связывать. Во всяком случае, ковпаковцы так не поступают.
— Что мы развесили уши, слушаем? Байки рассказывает. Показать ему кузькину мать, сразу признается, что он за птица…
— Попробуй!
Местные партизаны не принимали во внимание никаких доказательств со стороны Цымбала. Но тут в разговор вмешался совсем еще юный партизан.
— А может, и на самом деле он ковпаковец? — сказал он. — Давайте отправим в штаб.
— Хватит нам возни с пленными немцами. Предателей расстреливать на месте, — настаивал на своем верзила.
— Прикончить, и вся недолга, — поддержали и другие.
Цымбал понял, что можно погибнуть ни за понюх табака.
— Приведите моих хлопцев, — попросил он.
— Хитер мужик. Нет, пусть они отдыхают. И до них доберемся.
Судорожно работала мысль, ища выхода. Неужели конец? И от кого? От своих же. Цымбал решил попросить, чтобы выслали разведчиков для связи с Вершигорой. Это его последний козырь. Не могут же они отказать ему в этой просьбе, если они действительно партизаны.
Спасение пришло неожиданно и не с той стороны, откуда ждал Цымбал.
— Что здесь происходит? — услышал он знакомый голос.
— Изменника поймали. Прикидывается партизаном-ковпаковцем, — последовал ответ.
Спрашивающий подошел ближе и ахнул:
— Цымбал!
Он бросился к Андрею и начал распутывать веревки и на все лады склонять чересчур бдительных партизан.
— Вы знаете, кто это? Это Андрей Калинович Цымбал! Командир второй роты у Ковпака! Эх вы! Изменника поймали…
Цымбалу развязали руки. Он настолько перенервничал, что никак не мог припомнить, где видел этого бойкого парня.
— Андрей, ты меня узнаешь? Я — Володя Казнаков. На Припяти был ранен…
Теперь Андрей Калинович вспомнил Володю, который пришел в отряд с группой Бакрадзе. Был ранен, и его отправили на Большую землю с аэродрома в Кожушках. Видимо, после выздоровления он вновь оказался в тылу врага.
Местные партизаны растерялись. Они не ожидали такого поворота.
— Как вам не стыдно?! — выговаривал Цымбал. — Не можете отличить партизана от предателя.
— Так они сейчас подделываются под партизан, — оправдывались хозяева Налибокской пущи.
Скоро подошли главные силы дивизии и расположились на отдых в лесу.
Опустилась ночь, а первый батальон не возвращался. Мое беспокойство еще больше усилилось, когда он не пришел и утром. Бойцы угрюмо молчали. Раненые досаждали одними и теми же вопросами: «Командир полка пришел?», «Что слышно о батальоне?». Лучше самому быть на месте Бакрадзе и Колесникова, чем ждать в неизвестности.