лева. Гвардейцы несколько секунд смущённо потоптались на месте, а потом толпой неуклюже вывалились из покоев её величества. - Вот верные ищейки кардинала! - разразилась гневной тирадой Анна Австрийская, как только за ними закрылась дверь. - шли за мной по пятам от самого сада, да ещё и вломились в мой будуар и уходить не хотели! Я знаю, это его высокопреосвященство не оставляет попыток найти моего тайного любовника. Неужели он думает, что я настолько глупа, чтобы прятать мужчину в собственных покоях! Арамис рассчитывал незаметно улизнуть, пока королева склоняла по падежам Ришелье, но не смог. Анна, все ещё переполненная гневом и не удосужившаяся внимательней рассмотреть «Констанцию», остановила его прямо у дверей: - Оставь пока эту корзину, потом отнесёшь. Принеси мне халат. Похолодевший мушкетёр подал королеве халат, отчаянно гадая, сколько ещё её величество не будет смотреть на него и успеет ли он удрать. - Какая ты сегодня неловкая, Констанция! - недовольно воскликнула королева. - Повесь халат на ширму и помоги мне снять платье... Я уверена, его высокопреосвященств спит и видит, как бы подорвать отношения короля со мной, да и с моей родиной. Даже не знаю, кого он больше ненавидит: королеву-испанку или мушкетёров. Наверно, кардинал умер бы от счастья, если бы все-таки нашёл у меня в будуаре любовника, а он, в довершение ко всему, оказался бы мушкетёром!.. Ну что ты стоишь, Констанция?! Долго мне ждать? Арамис действительно на мгновение встал в ступор. У молодого человека, конечно, были весьма смелые планы на принцессу Генриетту, и те заканчивались максимум долгим романтическим поцелуем. Но раздевать королеву!.. На такое он не подписывался. Тем не менее мушкетёр взял себя в руки и принялся ловко расстёгивать крючки на корсаже тяжёлого роскошного платья. Слава Богу, в этом деле у него была сноровка. Сложнее было снять платье, все время держа лицо опущенным, чтобы Анна не заметила его залихватски подкрученных усов и чтобы не залюбоваться её величеством. «Да одного косого взгляда издали на обнажённую королеву уже достаточно, чтобы быть обвиненным в измене королю и отправиться прямиком в руки палача! Тьфу ты! Да нам даже кардинал не нужен, с его бесконечными шпионами и хитрыми интригами! Мы и сами, без посторонней помощи, найдём приключения на свою голову!» - думал Арамис, хватаясь за только что снятое платье, как за последнюю соломинку, и намереваясь «скорее унести его вместе с остальным бельём в прачечную». Не вышло. - Констанция, а где мои...? - начала королева, оборачиваясь, но, увидев вместо своей камеристки переодетого в женское платье молодого красавца, потеряла дар речи. - Не беспокойтесь, ваше величество. Я пришёл сюда без каких-либо злых и низких намерений. Разрешите представиться: Арамис, королевский мушкетёр из полка капитана де Тревилля. К вашим услугам! Такой оригинальный способ появления в её будуаре симпатичного и галантного мушкетёра пришёлся по вкусу королеве. Она даже не смутилась от того, что стояла перед ним в одном нижнем белье. - Вот уж не знала, что мушкетёры и такие услуги оказывают, - откровенно веселясь, сказала Анна. - Но не отбирайте хлеб у бедняжки Констанции. Раздевать меня все-таки её работа... А вы, месье, видимо, быстрой смерти ищете? Ваше право, но не позорьте вашу королеву! - Прошу прощения, ваше величество, - дотрагиваясь губами до протянутой для поцелуя королевской ручки и отмечая про себя еее нежность, белизну и изящество, проговорил мушкетёр. - Я участвовал в дуэли, что недавно произошла как раз здесь, у самых покоев вашего величества. Моего друга схватили прибежавшие на шум гвардейцы, а я сумел незаметно скрыться в вашем будуаре. Но сделал я это отнюдь не из страха перед людьми кардинала, а чтобы иметь возможность незамедлительно предупредить о случившемся капитана де Тревилля и прийти на помощь своему другу. - Весьма благородные намерения, сударь, - благосклонно улыбаясь, сказала Анна. - В таком случае вам следует поторопиться. Когда будете возвращать Констанции её платье, не забудьте перекинуться словечком и со мной. Вместе посмеёмся над этой забавной историей. Она залилась живым, заразительным смехом. Арамис, впервые увидев так близко королеву, не надменно взирающую на окружающих ее придворных и слуг, а преображённую весельем и цветущую обаятельной улыбкой, уже второй раз за последние пять минут стоял, как громом поражённый... Пришел в себя он только на шумной парижской улице, рядом с небольшим захолустным трактиром. Оттуда раздавался дикий вой и истошное визжание. «Я не я, если воет не Портос, а визжит не Адель,» - подумал молодой человек, в душе все же надеясь, что ошибся. Но он, к несчастью, оказался прав: через минуту из трактира выволокли его друга и любовницу кардинала. На Портосе повисли сразу четверо красных, но они и вместе едва справлялись с ним. Мушкетёра потащили в Шатле, а продолжающую вопить и царапаться, как дикая кошка, Адель - к ней домой. «Ну дела!» - ошарашено подумал Арамис, подхватывая юбки и бросаясь во все лопатки к гарнизону, пока его самого не задержали (а ведь он оставил в комнате горничных её величества даже шпагу!). Та же мысль мелькнула и у всех мушкетёров, когда их товарищ примчался в женском платье. И, наконец, в-четвёртых, Атоса арестовали...