жал раздраженный де Тревилль. - А чем мы поможем Атосу, если будем голодными? - возразил с набитым ртом Портос. - Наоборот, на сытый желудок мы побыстрее подумаем, как бы его выручить. - Господин де Тревилль, а за что арестовали Атоса? - спросил смущённый словами капитана д’Артаньян, отодвигая от себя тарелку. - Мы видели только, как гвардейцы проволокли его по тюремному коридору и бросили в одиночную камеру. За что его, а? - Да тоже поцапался с кем-то из прихвостней кардинала, - ещё не дожевав баранину, предположил Портос, - так же, как и мы. - Вы угодили за решётку по собственной глупости, - злобно прошипел де Тревилль. - Или ты, Портос, думаешь, что я не узнал, за какое такое «государственное преступление» его высокопреосвященство хотел отправить тебя на виселицу? Пол Парижа видело, как тебя выволакивали из трактира вместе с Адель де Рошуа. А ты, д’Артаньян, как всегда не смог сдержать свой задиристый нрав и пропустить мимо ушей пару насмешек! - В этих насмешках была задета честь дамы! - практически в полный голос выкрикнул юноша. - Да тише ты! - цыкнул на друга Портос. - Честь дамы, говоришь? - язвительно продолжал де Тревилль. - Уж не о мадам Бонасье ты говоришь? Пускай за её честь муж вступается. А тебе что, итак приключений мало? Что один, что второй: дама рыцаря сгубила! Тьфу, из года в год одно и то же! Поучились бы у Атоса. Вот образец ума, рассудительности и сдержанности. - Не всем же быть монахами, - все не унимался уязвлённый Портос, начисто забыв о том, что разговаривает с капитаном. - К тому же именно этот образец...чего он там образец? Ума, рассудительности и ...чего там? - Сдержанности, - подсказал ему д’Артаньян. - Во! Так вот, именно наш здравомыслящий и воздержанный от всего, кроме вина, Атос умудрился угодить в такую передрягу, что даже вы не смогли его выручить, а значит, попал куда больше нас... - Атоса подставили, - строго оборвал мушкетёра де Тревилль, - и он нуждается в вашей помощи. А вместо этого вы тут препираетесь со мной и никак не можете доесть эту чёртову баранину. - Так что произошло-то? - переспросил д’Артаньян. Де Тревилль в подробностях передал молодым людям обо всем произошедшем в Лувре и высказал свои предположения. Д’Артаньян сидел в буквальном смысле с открытым ртом, ошеломлённый тем, с какой мягкостью Ришелье мог подставить любого мушкетёра и приговорить к позорной смерти на эшафоте. Они для кардинала были не более, чем надоедливыми букашками, раздавить которых можно одним быстрым движением, надо только изловчиться. У Портоса же от услышанного - невероятно! - пропал аппетит. Добрый великан с большим сердцем подумал о том, как тяжело Атосу в тюрьме одному, беспомощному, практически обречённому на смерть. - Так что я - в Лувр к Ла Шене узнавать про этого Жан-Жака де Бодуэна, а вы - по галантерейщикам и мыловарам, - закончил де Тревилль. - Господин капитан, мне кажется, что для поисков продавца мыла с запахом жасмина вполне достаточно одного человека, и это отнюдь не доказательство невиновности Атоса, - чуть помедлив, сказал д’Артаньян. - А вот живой де Бодуэн - это непререкаемое оправдание нашего друга. Я думаю, один из нас, к примеру, я, должен отправиться по торговцам, а другие двое - выслеживать этого дегустатора. - Где ж нам его выслеживать? - хмуро спросил Портос. - По всему Парижу, что ли? - Погодите-ка... -задумчиво протянул капитан. - А ведь д’Артаньян прав. Я знаю, где де Бодуэн - в Лувре! - В Лувре?! - хором изумлённо воскликнули мушкетёры. - Да, в Лувре. Я выходил из дворца и нарочно обошёл его кругом, расспросил шатающихся на улице слуг и наших караульных. От Лувра не отъезжала повозка с «телом». А те гвардейцы, которые прибежали на крик Ришелье «Измена!», явно были удивлены и не знали, что делать. Наверное, кардинал не успел предупредить их, что делать, или сам до последнего момента был не в курсе. В любом случае, красные не знали, куда девать это «тело», которое в добавок ко всему вдруг ожило. Скорее всего де Бодуэна отнесли в покои кардинала. Во всяком случае, только там модно надёжно спрятать этот «труп» до тех пор, пока он не превратится в настоящий. - В смысле? Его что, убьют? - Конечно. И не просто убьют, а отравят, чтоб вообще не к чему было придраться. Поэтому нам надо спешить. - А может, он позже сам просто ушёл, - предположил Портос. - Не думаю, - отрицательно мотнул головой де Тревилль. - У него очень приметная внешность, а уже через десять минут после «покушения» весь Лувр гудел о том, что мушкетёр пытался отравить короля, но вместо его величества смерть принял новый дегустатор, нескладный юноша, с косыми глазами, оттопыренными ушами, безобразными веснушками и так далее. - Значит, - подытожил д’Артаньян, - нам надо: первое - узнать, кто в течение последних дней покупал мыло с ароматом жасмина, этим займусь я; второе - расспросить у Ла Шене об этом де Бодуэне; и, наконец, третье - пробраться в покои его высокопреосвященства и вытащить оттуда «мертвеца». - Этим займётесь вы с Арамисом, - сказал Портосу де Тревилль. - У вас очень слаженный дуэт. К ому же Арамис, как оказалось, мастер маскировки. Надо будет не забыть после того, как вызволим Атоса, расспросить нашего аббата в мушкетёрском мундире, с каких пор он стал предпочитать платья горничных и с чем это связано. От последних слов капитана Портос и д’Артаньян невольно рассмеялись, а вот де Тревилль был серьёзен. «Арамис точно был в платье госпожи Бонасье. Я не раз видел, как она прогуливается именно в нем под окнами нашего гарнизона. У меня есть только одно объяснение - Арамис переоделся в горничную и уходил от любовницы... Но Констанция - камеристка её величества! Тут уже попахивает изменой. Ладно уж, послежу повнимательнее за ним...Ха! Ну и орлы у меня: д’Артаньян клинья к замужней даме подбивает, Портос флиртует с любовницей кардинала, Арамис вообще имеет виды на особу королевской крови! Только Атос, слава Богу, не замешан ни в какие интриги, связанные с женщинами».