аметила его смелый, практически раздевающий взгляд, и в душе смутилась. "Хоть бы он перестал... хоть бы он перестал так на меня смотреть... Господи, хоть бы он никогда не сводил с меня этого взгляда!..." - в своей обычной манере, то есть противоречиво, думала госпожа Бонасье. - Вы не представились, сударь, - стараясь скрыть переполняющие её чувства, бесстрастно, насколько смогла, сказала Констанция. - Прошу прощения, милая девушка... - начал было д’Артаньян, но она прервала его: - Сударь, я мадам, и попрошу вас впредь не позволять себе подобных вольностей. - Ещё раз прошу прощения, мадам, но вы так молоды, что я и на секунду не мог Очевидно, господин Бонасье поторопился выдать свою дочь замуж... - Сударь, вы снова заблуждаетесь. Господин Бонасье приходится мне вовсе не отцом. Я его супруга, мадам Бонасье. - Очень приятно, мадам Бонасье, - вставая из-за стола и склоняясь перед ней в изящном поклоне, достойном самой королевы, проговорил юноша. - Позвольте представиться: шевалье д’Артаньян. Я прибыл из Гаскони, из Табра, чтобы стать королевским мушкетером и верой и правдой служитьего величеству Людовику ХIII. - Зачем же вы искали дом моего супруга? - спросила Констанция, польщённая вежливостью этого молодого дворянина и восхищённая его благородными манерами. "Ах, вот оно как! Значит, е твой дом, не ваш дом, а дом твоего супруга. И жаждешь ты - по взгляду вижу - в своём доме жить, а лучше в нашем," - торжествующе думал д’Артаньян, разглядывая ту, что уже казалась ему прекраснейшей из женщин. Он сам и не заметил, как его взгляд приковался к её лицу, как его язык раз за разом говорил ей пылкие слова, стоило им рказаться наедине, как его руки в надежде заключить её в объятия потянулись к ней, как сердце от её присутствия начало биться сильней. Как так вышло? Когда? Почему? д’Артаньян не знал, да и не думал об этом. Это было неважно. Важно было то, что он влюбился! Влюбился в не красавицу, не богатую и не знатную. Но влюбился, и она завладела отныне всеми его мыслями и желаниями. Горячее чувство волновало кровь, заставляя мчаться к милой и нежной Констанции, мчаться быстрее ветра! Сам того не ведая, д’Артаньян фактически свёл с ума мадам Бонасье. Её привычный спокойный мир вдруг пошатнулся и исчез, а она из почтенной дамы и благочестивой супруги превратилась в мечтательную девчонку и счастливую влюблённую. Констанция продолжала работать в лавке мужа, следить за хозяйством и обращаться к господину Бонасье "мой любезный супруг", но в душе она с замиранием сердца считала минуты до следующего свидания с д’Артаньяном. Они встречались "случайно" во всевозможных местах: на улице, в кладовке (где д’Артаньян всякий раз "искал свою шпагу"), на кухне, в гарнизоне мушкетёров (куда Констанцию непременно "посылала с важным поручением сама королева"). Каждый раз они говорили обо всём и ни о чём или просто молча смотрели друг на друга, и взгляды их были намного выразительнее и красноречивее пустых разговоров. Через две недели после знакомства д’Артаньян начал ненавязиво дотрагиваться до мадам Бонасье, невсначай касаться выбившегося из её причёски золотого локона,осторожно приобнимать её за плечи и незаметно класть руку ей на талию. Констанция не противилась его мимолётным невинным ласкам, но и не поощряла их. Когда юноша наклонялся у ней и их губы сближались, она медлила пару секунд, а потом строптиво отворачивала лицо. "Этого нельзя... Это непристойно. Я не должна позволять ему подобные вольности," - сама себя уговаривала Констанция, вто время как другая чсть её сознания жаждала узнать его губы, оказаться в сильныз объятиях, насладиться трепетными ласками. Снова душа Констанции была в смятении. Внутри неё боролись сердце и разум, два голоса старались перекричать друг друга: "Я люблю д’Артаньяна! - Я не должна любить д’Артаньяна!... Я не хочу хранить верность Бонасье! - Я должна хранить верность Бонасье!... Я хочу быть страстно любимой, мне не нужна доля целомудренной супруги! - Я должна быть целомужренной супругой, мне не нужна доля страстно любимой!" Видя, что возлюбленная не допускает его к себе, д’Артаньян сначала озадачился, а потом ни на шутку разозлился. Скованность Констанции и её молчаливый отказ раздражали юношу и порой вынуждали осыпать дорогую его сердцу женщину обидными и несправедливыми словами. Именно это и случилось на пути в дому миледи де Винтер, регулярной покупательнице мыла и духов с ароматом жасмина. - Неужели это твои глаза так лживы?! - вне себя восклицал практически на всю улицу д’Артаньян после очередноц неудачной попытки поцеловать возлюбленную. - Я читаю в них нежность, а на деле?! На деле ты дразнишь меня! Манишь ласковым взором, а потом, напустив на себя вид оскорблённой добродетели, отстраняешься! Мне любопытно, кто ты: трусиха или вертихвостка?!... Не будучи воспитанной гувернантками и не обладая светскими манерами, мадам Бонасье заставила наглеца замолчать распространённым в народе способом: она дала д’Артаньяну звонкую затрещину. Оскорблённый до глубины души, молодой человек бросился прочь, через всю Королевскую площадь, у небольшому, но весьма изысканному дому миледи де Винтер. Констанция хотела догнать его и извиниться, но в последнюю минуту передумала и побежала домой. На пороге лавки стоял Бонасье. Он только что заключил весьма выгодную сделку с прадавцом шляп и был в замечательном расположении духа. - О, моя любезная супруга! - воскликнул лавочник, завидев Констанцию. - Отчего вы так взволнованны? Кажется, такой измождённой вы не выглядели никогда. Пойдите в дом, дорогая, отдохните. Не пристало, в самом деле, замужней даме носиться по улицам, да и вообще пропадать невесть где полдня. С тех пор, как съехал наш молодой постоялец, проблем и у меня, и у вас должно стать меньше. Вам меньше стирки, уборки и готовки, а мне - разборок с этими извечными дуэлями и задержками арендной платы. Нет, всё-таки мушкетёры такие необязательные... Констанция не слушала Бонасье. Она смотрела на него и не замечала. "Мадам д’Артаньян," - сама к себе обратилась она, и перед её мысленным взором тут же возник возлюбленный. Он улябался и ласково говорил ей: "Дорогая моя жена! Констанция, любовь моя!" Господи, что она наделала?! Зачем оскорбила его?! Может, он был неправ, но и она виновата. Виновата в том, что разрываетмя между мужем и возлюбленным. Констанция не могла ответить на чувства д’Артаньяна, но и свою жизнь без него уже не представляла. "Я должна найти его и помириться!" - решила она и, не обращая никакого внимания на разговаривающего с ней супруга, развернулась и умчалась прочь так же неожиданно и стремительно, как прибежала сюда несколько минут назад. Когда Констанция прилетела на Королевскую площадь, д’Артаньяна там не было. Только большое багровое пятно у клыльца дома миледи де Винтер, которого точно не было, когда они вдвоём ссорились здесь полчаса назад, говорило о том, что на Королевской площади что-то случилось. Однако никто из прохожих не видел ниакой драки, а слуги миледи де Винтер утверждали, что вообще не имели к этому отношения. Бедняжка Констанция оббегала все трактиры Парижа, где порой коротала вечера за бургунским и картами четвёрка неразлучных, ещё раз наведалась в гарнизон мушкетёров, просто расспрашивала случайных прохожих на улицах, но всё бес толку. д’Артаньян пропал.