— Я как‑то раз едва не умерла на пижамной вечеринке после самодельной сангрии[4], — шутливо пояснила Синния.
Анри отказался от клубники и отпустил официанта, сказав, что вызовет его звонком, когда они захотят еще шампанского.
— Не стоит отказываться от клубники из‑за меня, — запротестовала Синния.
Он наклонился к ней:
— Но я не смогу вас поцеловать, если съем клубнику. Или смогу?
У Синнии зазвенело в ушах, она незаметно сделала глубокий вдох, не отводя от него глаз. Как просто он может повысить у нее давление до критической отметки!
— Все еще надеетесь? — Она посмотрела на его рот.
— Очень надеюсь.
Она заставила себя встать с высокого стула, сказав, что ей надо в туалетную комнату, где, глядя на свое отражение в зеркале, приказала: «Пора уходить». На нее смотрит женщина, у которой сопротивление тает с каждой секундой.
Когда она вернулась, Анри уже ушел с балкона. Приглушенный свет с настенных бра и из ламп во дворике придавал интимность обстановке. Из клуба доносилась негромкая музыка.
Анри успел вытащить из подарочной сумки коробку бельгийских шоколадных трюфелей и разворачивал золотую обертку из фольги на конфетке. Одну он уже съел — смятая обертка лежала на столе рядом с коробкой.
— Люблю сладкое, — признался он, предлагая ей взять трюфель.
— Нет, спасибо. Я, пожалуй, пойду. Все было замечательно. Благодарю вас. — Она протянула ему руку и тут же почувствовала себя идиоткой.
Анри отложил шоколад и взял телефон:
— Я закажу машину и провожу вас.
— Я сама справлюсь.
Он серьезно на нее взглянул:
— Вы не хотите быть обязанной. Но я отвезу вас домой без каких‑либо приставаний. Я появился в клубе, а оставаться не входило в мои планы.
Синнию беспокоили не его приставания. Она почти созрела для того, чтобы попросить его найти свободную комнату в ближайшем отеле. В голове звучал голос Веры, превозносившей достоинства современной сексуальной женщины: «Ты же ешь, когда голодна, разве не так?»
Синния была голодна… сексуально. Она относила это к возбуждению от подготовки к экстравагантному вечеру, к нежному ветерку, ласкавшему кожу, и шампанскому, которое расслабило ее. Анри очень привлекательный и наверняка без труда удовлетворит самые экзотические аппетиты.
— Думаю, будет лучше, если мы закончим здесь наше знакомство. — Синния чувствовала себя трусихой и не осмеливалась посмотреть на его рот. Она хочет, чтобы он ее поцеловал. Действительно, хочет. Кровь тяжело пульсировала в жилах, она предвкушает… что?
Он насмешливо изогнул губы:
— Если вы скажете, что у вас аллергия на шоколад, я буду очень разочарован.
— Я выживу, — пробормотала она, в душе рассчитывая на поцелуй со вкусом шоколада. — А если нет, то мои дела в полном порядке. Но стоит выжить ради истории, которую я расскажу внукам. — Ей хотелось выглядеть дерзкой.
Он усмехнулся, подвинулся к ней, положил руки ей на талию и притянул к себе:
— В таком случае я сделаю этот момент запоминающимся.
На ней были туфли на тонком низком каблуке, а он очень высокий, выше шести футов. Он поглотил ее собой, когда нагнул голову и коснулся губами ее рта.
Синния вцепилась пальцами ему в плечи, чтобы сохранить равновесие. Голова мгновенно закружилась. Это произошло? Она сглотнула слюну, облизнула и разомкнула губы, давая понять, что хочет более основательного прощания.
Он улыбнулся — какая дразнящая улыбка, — явно желая разжечь у нее желание, и сокрушил Синнию поцелуем.
Она со стоном поцеловала в ответ. Она тонет, увлекаемая его силой. Синния вдыхала едва уловимый запах лосьона и запах мужчины, они обволакивали ее, она теряла разум в его руках. Языком он проник ей в рот — вот она сладость поцелуя, сдобренная горьким шоколадом.
Сомнений нет — он ее хочет. Его возбуждение твердым комом жало ей на живот. Ее объял жар, она обхватила руками его шею и плотно прижалась к нему грудью.
Она дает ему знак согласия, но сделала это инстинктивно. Первобытный инстинкт соития.
Синния задыхалась, она отпрянула и опять прильнула к нему. Она поцелует его еще раз. Ну два. На третий раз она образумится. Но… спиной уперлась в стену. Анри целовал ей шею, а рукой стискивал грудь сквозь бахрому платья.
Колено у нее приподнялось само собой, чтобы он смог стать ближе.
Он просипел в знак одобрения и провел рукой по ее бедру, задрав подол платья до талии, затем рука оказалась у нее на ягодицах. Синния отстранилась от стены, чтобы ему было удобнее.