— Луффи! — крикнула я, швырнув в его сторону парочку воздушных сфер. Луффи тут же пригнулся, из-за чего сферы врезались в Беллами, отшвырнув его к краю этажа. Снаряды я пустила слабые. Они не должны были причинить парню сильный вред, но его тело и так было сильно израненным. Все ли с ним в порядке? Да он еще в сознании.
Клон Дофламинго воспользовался тем, что Луффи пригнулся, и вовремя скрепил его руки за спиной белыми нитями. Теперь тот связан по рукам, что дает возможность атаковать его, не боясь блока. Но Луффи не был бы Луффи, если бы не нашел новый способ врезать клону Дофламинго и его марионетке в виде Беллами. Упав на спину, он стал пинать их ногами. Так же подоспела и я.
В рукопашном бою я довольно неумела. Нанести пару ударов могу, но чтобы вести долгие бои… трудновато. Но отступать уже было поздно. Усилив кулаки Волей и покрыв их в дополнении воздушной сферой, я нанесла удар по лицу клона Дофламинго. Белые нити, из которых состоял клон, на мгновение разъехались в разные стороны. Клон перестал напоминать человека. Фигура была слегка смещена, и я уже стала надеяться, что мы избавились от очередного клона, но нет. Из этого мотка ниток в мою сторону резко вылетело шесть плотных нитей, что в секунду пришили к бетонному полу, проткнув живот.
Луффи хотел помочь, но ему не дал сделать это Беллами и все тот же клон, который вновь принял обличье Дофламинго. Во время схватки эта троица перевалила за край крыши и упала вниз. Теперь Луффи придется вести бой там внизу в одиночку. Черт! У него еще и руки связаны.
Я посмотрела на Ло в надежде, что с ним все нормально, но и его ждало поражение. За это время Дофламинго так же пронзил его, впустив четыре нити в грудь. Если бы его сердце сейчас было с ним, он бы наверное умер.
— Почему…? — неожиданно начал Дофламинго, посмотрев в мою сторону. — Почему ты не желаешь понять меня? Ведь именно ты на это и способна! — в его голосе слышалась злоба, но он до сих пор продолжал улыбаться. Дофламинго посмотрел на Ло. — Ты помнишь, что я ненавижу больше всего, Ло? Когда меня держат за дурака! У вас же нет ни единого шанса меня победить, поскольку в моих венах течет самая чистая и благородная кровь! Я Тенрьюбито! — Дофламинго вновь посмотрел на меня. — Ты слышишь меня, Лиловый Демон? Мое величие доказано не только моим происхождением, но и обладанием одной из редчайших способностей в мире! — говоря это, Джокер буквально упивался каждым словом. Словно это закон, который должны чтить и уважать каждый на земле. — Но… этот статус и положение, которые принадлежат мне по праву… однажды мой отец просто взял и отказался от этого! И тогда наша семья оказалась на этой зловонной помойке! Вся эта чушь на счет того, чтобы жить, как настоящие люди… каким же ничтожным отцом он был!
Дофламинго подошел ко мне. Я лежала на спине, и стоило мне хотя бы дернуться, как белые нити становились еще туже, сдавливая все внутренние органы. Боль была невыносимой, но она только превращалась в ярость. Когда Джокер присел рядом со мной на корточки, я попыталась ударить его рукой, но и это стало невозможным. Дофламинго лишь взмахнул пальцем, и очередные нити, теперь уже пронзив мои ладони насквозь, пришили их к полу. Из горла вырвался болезненный крик, который никак невозможно было сдержать.
— Возможно, если скажу, кто я, то ты поймешь, что мы похожи, — продолжал Дофламинго. — Ведь уже к восьми годам я, как и ты, познал и Рай, и Ад. Поэтому я и поступил также, как и ты, — я убил своего отца! Взял его голову с собой на Мариджоа, но Тенрьюбито, окрестившие нас семьей предателей, отказались признать нас одними из них! Тогда я и поклялся, что полностью уничтожу мир, который они контролируют! Разве в тебе нет той же ненависти? Я ее видел! Тогда в Маринфорде! Ты так же жаждала уничтожить весь этот мир! Нас никто не поймет. Никто не поймет нашей сути. Думаешь тот мальчишка Мугивара тебе брат? Нет. Он ничего не видел. Стоит ему только коснуться того, что ты прячешь здесь, — Дофламинго прикоснулся пальцем к моему лбу. — Как он тут же отвернется от тебя. Так происходит с каждым, кто похож на нас. Так произошло и со мной. Мой младший брат, тот, кому я верил больше всего, предал меня. И мне пришлось его убить.
Мои зубы резко стиснулись, да так сильно, что я уже начала слышать легкий хруст. Ненависть вновь подкатывала к горлу одной мощной черной волной. Ее так трудно сдерживать, особенно когда такие вещи говорит тебе человек, которого действительно хочешь убить. Он ведь ничего не знает. Совершенно ничего! Ни правду о моей деревне, ни правду о Ло и Кора-сане, ни правду обо мне. Он смотрит только на то, что ему пришлось пережить и что ему пришлось пройти.