Выбрать главу

Адуманта так весело шутил над своим престидижитаторским искусством, так мило трунил над ни на чем не основанным страхом, вызванным призрачным видением, что рассмешил всех. Скептицизм Бэра и старого графа окреп, Ричард как–то пассивно соглашался со всеми доводами индуса, и одна Эриксо в глубине души таила смутное предчувствие, объяснения которому не могла найти.

Время проходило очень весело, как вдруг однажды набоб, с которым все свыклись, объявил, что по неотложным делам уезжает в Лондон, но что вернется на осень в свой замок близ Гмундена и приглашает друзей на сезон охоты, к какому времени соберутся у него и другие знакомые.

Приглашение это было так просто и радушно, а молодой индус пользовался такой всеобщей симпатией, что граф не колеблясь принял его; особенно рад был Ричард, страстный охотник. И вот, месяц спустя, семья графа прибыла в Гмунден и радушно была встречена набобом. Замок, хотя и древней постройки, был вместителен и прекрасно обставлен. Громадный парк, скорее лес, окружал его и был полон дичи. Аппартаменты, отведенные для графа с семейством, были роскошны; особенным изяществом отличался будуар Эриксо.

Комната была вся убрана белым газом и кружевами и обставлена белой шелковой мебелью и массой редких цветов.

Больше всего ей понравилась терраса, с которой открывался чудный вид на парк и окрестности. Там она мечтала иногда по целым часам, пока мужчины играли на биллиарде, в шахматы или спорили о политике.

Через неделю после их приезда прибыли и остальные приглашенные: две английских семьи и несколько австрийских офицеров. Замок сразу ожил и зашумел. Погода стояла дивная и проектировалась дальняя поездка верхом, сопровождаемая охотой на лисиц.

Эриксо, страдавшая нервной головной болью, отказалась принять в ней участие и осталась в замке, в обществе одной старой леди и ее дочери. Дамы вышли на террасу провожать отъезжающих и, к великому своему удивлению, Эриксо увидела, что Ричарду подвели того самого черного скакуна, который некогда очаровал их, и что барон переговорил о чем–то с Адумантой и с сияющим видом стал его благодарить.

Какое–то тоскливое чувство сжало ее сердце. Подойдя к мужу, гладившему шелковистую гриву коня, она шепнула ему на ухо:

– Если ты меня любишь, Ричард, не садись на эту лошадь! Я боюсь ее, и она внушает мне зловещие предчувствия.

– Дорогая моя! Право, твои нервы чересчур уж расшатаны, – нетерпеливо ответил Ричард. – Адуманта только что подарил мне Саламандру, а я на этот царский дар отвечу невежливостью и унизительной трусостью?

Не обращая внимания на жену, Ричард повернулся и вскочил в седло. Все окружили их, а офицеры с ревнивой завистью оглядывали лошадь и всадника.

Обиженная Эриксо отвернулась, взяла молодую мисс под руку и ушла в замок. Предчувствия ее, однако, не оправдались.

С прогулки Ричард вернулся здрав и невредим и в лучшем расположении духа. Он был обвешан убитыми им зайцами и, целуя жену, шепнул ей добродушно:

– Ты видишь, дорогая, какую цену имеют твои предчувствия! Никогда еще я не пользовался такой удачей; Саламандра – лучшая лошадь, на какой я когда–либо ездил.

Дальнейшее время шло необыкновенно весело; не было ничего такого, что смутило бы или испугало Эриксо. Тем не менее она не была спокойна, так как убедилась, что Адуманта Одеар питал к ней не простое восхищение, а более глубокое и опасное чувство.

Утомленная и словно разбитая ложилась Эриксо спать. Ею овладевали апатия и равнодушие ко всему, начиная с Ричарда, к которому она в такие минуты не чувствовала ничего похожего на страстную любовь, внушаемую ей мужем.

По временам Эриксо стряхивала с себя это странное состояние души. В такие минуты она жаждала уехать из замка, а индус внушал ей страх и почти отвращение. Но такие минуты возмущения быстро исчезали, и образ Адуманты все чаще и чаще начинал преследовать ее. Она с интересом думала о нем и отдавалась обаянию его оригинальной, чарующей личности.

Однажды была устроена большая охота. Погоня за дивным оленем затянулась дольше обыкновенного. Эриксо, с жаром принимавшая участие в охоте, сама не зная как, отделилась от остальных охотников и, наконец, заблудилась.

Пустив лошадь шагом, она пыталась сориентироваться. Вечер был чудный. С наслаждением вдыхая живительный степной воздух, по маленькой тропинке Эриксо выехала на большую поляну, в конце которой среди вековых дубов сверкала гладкая поверхность озера. Глубоким покоем дышал этот чудный уголок, залитый розовыми лучами заходящего солнца.

Она остановила лошадь и задумалась, глядя на. озеро, близ которого виднелись какие–то развалины. Окружавшая ее тишина благотворно действовала на ее усталую душу. Вдруг до ее слуха издалека донесся звон бубенчиков, а затем совсем уж близко от нее заржала лошадь. Эриксо быстро обернулась и увидела подъезжавшего к ней Адуманту Одеара.