Установка стала работать. Белый порошок сыпался в банки, а потом отправлялся к ученым-медикам. Врачи считали, что ситостерин способен изгонять из кровеносных сосудов человека тяжкую, неумолимую болезнь — атеросклероз, болезнь, которой подвержено множество людей, достигших сорока-пятидесятилетнего возраста. Но широко проверить эту способность до сих пор не было возможности: ситостерин нигде не вырабатывался, кроме как в США. Но и там, хотя получали его из дорогого соевого масла, не могли выделить в чистом виде, а использовали в смесях с другими веществами. Эти примеси мешали тщательным его исследованиям.
Теперь же чистый ситостерин был в руках у врачей. Начались строгие испытания. Ситостерин их выдержал: в течение 4–6 недель он поднимал с постели многих из тех, кто уже давно не мог подняться. Люди возвращались из больницы домой, снова могли ходить, гулять, даже работать.
А на столах в химических лабораториях уже выстраиваются новые пробирки с синими, желтыми, зелеными, розовыми растворами. Исследования тайн хвои и листьев продолжаются. Минует год, другой, и новые добрые посланцы наших верных зеленых друзей — лесов, лугов, полей — придут к нам в дом, чтобы защитить нас от вредных микробов, избавить от болезней, напоить ароматом воздух, сделать нашу пищу вкусной и полезной.
В ПОИСКАХ САМОБРАНКИ
Растет свеча на дереве. — Загадка всем загадкам. — Элемент жизни. — Световой двигатель. — Ошибка Тимирязева. — «Сын тьмы». — Слезы на камне. — Самая страшная книга. — Скатерть из сказки. — Мечта ученого. — Наука плодородия. — Смерть паразитам! — Гидропоника — воды работа. — Растение управляет фабрикой. — Огурец в воздухе. — 60 урожаев в год. — «Пища богов».
О зеленой химии можно говорить без конца. Мир растений бесконечно разнообразен — он насчитывает более полумиллиона ботанических видов. Все это — и огромная сосна, и крохотная, не видимая простым глазом водоросль — заводы, вырабатывающие свои особые, зачастую очень сложные вещества и смеси их.
Химическая продукция иных подобных «предприятий» столь привычна с детства, что мы мало задумываемся над тем, как же растению удалось произвести на свет такое чудо, как например ароматное яблоко, прозрачный, тающий во рту виноград, твердое мучнистое зерно. Изделия других, большей частью непривычных, иноземных зеленых фабрик поражают, изумляют нас. Да и как не удивиться дереву (оно растет в Америке, на Панамском перешейке), на котором зреют… свечи. Именно свечи! Продолговатые, очень богатые жиром плоды этого дерева превосходно служат для освещения помещений. В середину сорванного с ветки плода нужно только вставить фитиль — и свеча готова. Горит она в течение трех — четырех часов и совсем не коптит.
Или возьми другое американское деревцо, которое называют «мыльным». Если его спелый плод хорошенько растереть, образуется много пены. Когда-то это свойство натолкнуло жителей на мысль испробовать диковинные «фрукты» в качестве мыла. Опыт был настолько удачным, что и сегодня местное население предпочитает «мыло», выросшее на дереве, настоящему и использует его не только для мытья, но и для стирки.
Всему этому можно, конечно, удивляться. Но, если приглядеться повнимательней, и в обыкновенной березе, яблоне, кусте земляники или помидоров можно заметить не меньше удивительного. Почему, например, вырастая на одной грядке, в одной и той же земле, растения дают столь непохожие плоды?
Ответы на этот вопрос ученые ищут давно. Начали с того, что стали изучать, как питается растение. Ведь, чтобы сделать лист, цветок или яблоко, яблоня сначала должна раздобыть подходящий материал. И вот узнали, что общая для всех мать-кормилица земля дает растениям не такую уж разнообразную пищу. Изо дня в день они получают одни и те же блюда: на первое — азот, на второе — фосфор, на третье — калий. Правда, понемногу, в качестве приправы, растения получают соли меди, бора, марганца, молибдена, цинка, кобальта и так далее — всего около сорока солей.
Кстати одна-единственная соль, которой пользуемся за обедом мы (поваренная, или хлористый натрий), растениями практически не употребляется.
Конечно, «проглотить» такую пищу нелегко. Поэтому к каждому блюду нужна вода. Вся пища из земли поступает в виде раствора солей. В засуху, когда нет воды, растения не только мучаются, как мы, от жажды, но и голодают.
Сок земли — раствор солей — по трубочкам-жилкам поднимается по стеблю к листьям, к плодам, каким-то образом перерабатывается и превращается во всякие сложные вещества. Листья, стебель, плоды увеличиваются, вес всего растения делается все большим: оно растет.
В общем-то все пока кажется понятным. Сосет растение раствор солей — вот и вся еда.
Но каждый делал такой опыт: ранней весной срезал голую ветку дерева и ставил в бутылку с водой на окно. Через несколько дней почки лопались, появлялись маленькие листочки. Они расправлялись, увеличивались день за днем. Потом вырастали молодые зеленые побеги и тоже покрывались листьями. А там, глядишь, появлялись и цветы, а в бутылке виднелись молоденькие корешки.
Ветка выросла и превратилась в маленькое деревце. Если перед опытом мы догадались взвесить ветку, то теперь, положив ее на весы, убедимся, что вес ее намного увеличился. Как же так? Ведь мы не давали ей ничего, кроме воды! Не из воды же, в самом деле, сделала она листья, побеги, корни?
Как же все-таки питаются растения? Все было просто, понятно, и вдруг — непонятно ничего!
В такой же тупик зашли когда-то и ученые. Но их недоумение было еще большим: они провели химическое исследование выросшей на чистой воде ветки и обнаружили, что в ней стало намного больше крахмала, целлюлозы, сахара, жиров, белков. А все эти вещества построены, главным образом, из углерода, водорода и кислорода. Положим, откуда берутся водород и кислород, догадаться можно: из них состоит та чистая вода, которой кормили ветку. Ну, а углерод — он-то откуда? В воде его нет… Нет, ничего понять невозможно. Не ветка, а какое-то недоразумение!
Откуда же взялся в ветке углерод, и вообще — что это такое?
Точно так же, как кислород и водород, углерод — простое, уже более неразложимое на составные части вещество. Такие вещества называют химическими элементами («элементарный» значит «простейший»). Чистый углерод — не газ. Он хорошо всем знаком: из него состоит обыкновенный черный уголь. Но он, как никакой другой элемент, может, соединяясь с другими веществами, неузнаваемо менять свой облик.
Углерод называют элементом жизни. Это потому, что он входит в состав, пожалуй, всех веществ, из которых состоят тела животных, наша пища и мы сами. Примерно половина сухой массы растений — углерод. Он же является главной составной частью топлива (и нефти, и газа, и антрацита, и дров). Когда мы говорим: «дрова горят», это означает на самом деле, что углерод, содержащийся в них, соединяется с кислородом и превращается в бесцветный углекислый газ.
Этот газ тоже всем известен: он, выделяясь из газированной воды, из нарзана, покалывает во рту. Углекислый газ образуется и в нашем теле — его мы выдыхаем из легких. Имеется он и в воздухе. Правда, немного — всего три — четыре сотых процента.
Но все же в воздухе он есть. Значит, есть и углерод! Так, может быть, растущая в бутылке ветка извлекала углерод из воздуха и питалась им?
Именно такое подозрение и возникло у ученых. Они стали проводить опыты и убедились: листья растений поглощают углекислый газ. Но почему-то лишь тогда, когда они освещены солнцем.
И сразу же возникло множество новых недоумений. Почему это не происходит в темноте? Можно ли вообще питаться газом, даже если в нем есть углерод?
Стали тщательно исследовать листья и нашли в них множество зеленых комочков, зернышек (они-то и придают растениям зеленый цвет). В этих зернышках, состоящих из сложного вещества — хлорофилла, происходили какие-то совершенно непонятные явления. Солнечные лучи, пролетевшие на пути к Земле миллионы километров и нисколько не изменившиеся, натолкнувшись на хлорофилловое зерно, вдруг исчезали. Одновременно лист растения начинал поглощать углекислый газ. И газ этот тоже, добравшись до хлорофилла, исчезал. Как будто его и не было никогда…
Схема фотосинтеза в листе.
Но такого в природе не бывает! Ничто не может исчезнуть без следа. Это закон. Не могут исчезнуть ни углекислый газ, ни лучи Они должны находиться где-то здесь, рядом, но они, наверное, превратились во что-то другое… Во что же?