Она только что вернулась из города и не успела переодеться, как раздался звонок. Прислуга сказала:
- К вам, сударыня.
Из-за двери вдруг вывернулась очень полная дама и с плачем бросилась к Памеле.
- Что с вами? - Памела с беспокойством удержала ее.
Посетительница заплакала еще горше и почти упала в кресло, не отнимая мокрого платка от покрасневших глаз. Сцена получилась удручающая.
В Памеле заговорил врач. Сухо и даже жестоко, как поступают с истеричками, она сказала:
- Возьмите себя в руки, иначе вам придется уйти.
Последовала пауза, всхлипы стали реже, и дама тихо попросила воды.
- Ну, вот… - Памела налила стакан, накапала валерьяновых капель и подала ей. Истерика прекратилась.
- А теперь говорите, что привело вас ко мне? - Памела расположилась в кресле напротив. Ей удалось наконец разглядеть посетительницу.
Гостья давно увяла и вышла из того возраста, который принято считать молодым. Кожа ее могла бы висеть складками, по чрезмерная полнота растягивала ее, и лицо гостьи по этой причине не казалось дряблым. Зато все детали на нем заметно уменьшились против нормы: глаза скрылись под налитыми веками, нос спрятался между надутыми щеками, губы исчезли в пышных складках обвисших щек и мясистого подбородка. Оголенные руки дамы тоже были вес в складках, а на пальцах рук виднелись ямочки, как это бывает у хорошо вскормленного дитяти. Слезы как-то не вязались с таким лицом и не вызывали чувства сострадания.
- Итак? - спросила Памела.
Дама глубоко вздохнула. Внушительная грудь ее поднялась и опустилась, как у загнанной после скачек лошади.
Право, не знаю, как и начать. - она выразительно посмотрела на прислугу. Памела кивнула, прислуга вышла. Я к вам за помощью. Как женщина к женщине. Где же мы еще найдем понимание, как ни у своей сестры.
- Я слушаю.
- Моя фамилия Шерер. Дора Шерер, - сказала гостья и значительно поджала губы.
- Не имею чести…
- Мой муж Отто Шерер - владелец концерна. Химия, синтетическое волокно, меха. Он самый известный человек в Браварии и Силурии. А я… Я самая несчастная из жен.
Она опять залилась слезами, которые ручьем покатились из округлых впадин под толстыми веками, как родники из мягких болотистых берегов.
- Чем я могу помочь? - удивляясь все больше и больше, спросила Памела.
- Мой муж задумал бросить меня! - воскликнула дама, рыдая.
- Он очень молод?
- О. нет, ему шестьдесят восемь! Но у него есть…
- Может быть, вы преувеличиваете? - Памела никак не могла догадаться, зачем эта дама открывается ей. В таких делах врач почти никогда не способен оказать помощь.
Дора Шерер видно догадалась, о чем думает Памела Долли, и сказала, понизив голос:
- Мой муж Отто Шерер нашел выход. Он обратился к Карелу Долли.
- И что из этого?
- Я не знаю, что из этого, по Шерер станет молодым, и тогда он…
- Вы уверены?
- Боже мой, а зачем же еще! У него деньги…
Она прекрасно понимала роль денег. На них все можно купить. Даже молодость.
- Вы хотите, чтобы я помешала вашему мужу?
- Нет, дорогая моя, я не настолько глупа, чтобы чинить ему препятствия. Да это и бессмысленно. У него куча денег, миллионы. Он добьется своего, если задумал.
- Тогда что же вы хотите?
- Вот… - жена миллионера нервным движением открыла сумочку и вынула пригоршню драгоценностей. - Берите, милая, это все ваше. Все мое состояние… Но я прошу вас, сделайте и меня молодой.
Памела улыбнулась, потом засмеялась громко, неудержимо, изредка посматривала сквозь слезы на Дору Шерер, и, представив ее себе в ином виде, снова заливалась во весь голос. Боже мой, какая наивность!..
Не без труда овладев собой, она сказала:
- Возьмите ваше состояние, сударыня, уберите драгоценности. Они мне не нужны. Вот так. А теперь слушайте. Я не имею никакого отношения к работе Карела Долли. Я очень далека от лабораторных дел. И не хочу быть ближе. Мне это ни к чему. Даже если бы могла, все равно не взялась бы помочь вам. Карел Долли сделал свое открытие не для вас и не для Отто Шерера. Оно предназначено для других людей. Вам этого не понять, сударыня.
- Вы считаете… - Гостья широко открыла глаза. - Вы полагаете, что Шереру тоже отказано?
- Я убеждена в этом.
- Ну, тогда я нуждаюсь в молодости еще больше! - крикнула она. - Еще больше! Пусть я, а не он, стану молодой, и я покажу ему, и ей… я покажу себя! Только помогите! Ради бога!
Она сделала новую попытку навязать свои драгоценности Памеле, но та уже в гневе просто прикрикнула на гостью:
- Это оскорбительно, сударыня!
- Простите, - тихо сказала Дора. Она выглядела совсем убитой.